Хищная книга

Миранда секунду сидела, а потом тоже встала, извиняясь перед ругающимся официантом. Выбежав на улицу, она посмотрела налево и направо, но Фердинанда нигде не было видно. Идеально, подумала она, просто идеально.

* * *

Дождь действительно перестал идти, и камни мостовой сверкали, как сплошная серебряная дорожка. Да и хрен с ним, с этим онанистом, подумала Миранда и решила не искать его. Она направилась в одну сторону, пошла совсем в другую, передумала и повернулась, шагнула, но в конце концов пошла в противоположном направлении. Заблудиться так заблудиться. Улицы были пусты, дорогу спросить не у кого. Она чувствовала злость, была слегка навеселе, и ей не хотелось утруждать себя мыслями о своем маршруте. Это романтическое приключение, и откуда-то она знала, что не в последний раз видела Фердинанда, что все еще будет хорошо.

Как только она в первый раз свернула за угол, Фердинанд вышел из тени подъезда и двинулся за нею. Он выжидал, чтобы она слегка запаниковала, прежде чем объявиться ей. Пусть немного испугается, пусть почувствует облегчение, увидев его, когда он придет спасать ее из лабиринта. Правда, у Миранды не было настроения пугаться. Спящий город был слишком восхитительным, а ночной мрак ее только интриговал.

После нескольких сотен поворотов, бесчисленных мостиков и, по подсчетам Фердинанда, пяти полных кругов, Миранде показалось, что она узнаёт место, где уже была раньше. Дорожка, которая вела ее от канала, упиралась в темную дверь и сворачивала вправо. Дверь была очень своеобразной, она выглядела так, словно ее сорвали с петель в какой-то средневековой крепости и повесили здесь с абсолютным безразличием к стилю, истории и окружению. Толстое дерево пересекали черные полосы кованого железа. В дверь на высоте человеческого роста был врезан прикрытый створкой глазок размером со щель от почтового ящика, а на маленькой табличке внизу было написано «El Suk» и мелким шрифтом «Discoteca». Никаких заманчивых огней оттуда не сияло, и рядом не висело постеров «Праздничная ночь для леди». Просто темная дверь. Миранда постучала. Никакого не было смысла так одеться и никуда не пойти.

Щель приоткрылась, и на Миранду уставились два глаза.

— Si? — сказали там.

— Хай, — улыбнулась Миранда. — Я немножко заблудилась и…

— Inglese?[36] — прервали ее.

— Я англичанка.

— У нас нет мест.

— Пожалуйста, может быть, я смогу просто узнать дорогу… — Щель захлопнулась. Миранда постучала сильнее. Глазок вновь открылся.

— Si? — глаза, кажется, ее не признали.

Миранда просто улыбнулась. Другой голос внутри спросил:

— Chi e?

— Una donna. Sola, — ответил смотревший и отвернулся.

— Sola?

— Si.[37]

Тяжелая дверь со скрипом отворилась, и крупный мужчина в феске пригласил ее войти. Другой, с головы до ног одетый в арабскую одежду, сидел позади, рядом с побулькивающим кальяном.

— Отлично, — сказал он таким тоном, будто уже закончил половой акт.

— У меня нет денег, — сконфуженно призналась Миранда.

— Для всех леди сегодня бесплатно, — ответил он, слегка поклонившись и указывая на лестницу, ведущую вниз, где играла музыка. Пластмассовые светильники над лестничным маршем излучали оранжевый свет. Миранда вдруг подумала, что здесь может быть вечер в стиле семидесятых, а потом, с нарастающим ужасом глядя на стены, покрытые старым оранжевым вельветином — декоративный прием, последний раз встречавшийся в Одеоне Фелтхама в 1982 году, — она поняла, что здесь, скорее всего, каждый вечер был вечером в стиле семидесятых, как раз с семидесятых годов и начиная.

Еще ее слегка встревожило то обстоятельство, что клуб пустовал, если не считать бармена и мужчины средних лет в полосатой рубашке и с ярко-красным платком вокруг шеи. Увидев, как она спускается, он поманил ее к себе, и Миранда, столько наволновавшаяся за последние два дня, обнаружила, что бесстрашно к нему подходит. Если он и торговец живым товаром, он, безусловно, самый потешный из них. С залысинами, с брюшком и с тонким багровым носом, он был очень-очень пьян.

— Ah, — сказал он, когда она подошла достаточно близко, чтобы слышать его сквозь шум музыки. — Una bella donna[38].

— Где? — спросила Миранда, поворачивая голову.

— Вы.

Она снисходительно улыбнулась.

— Я Гвидо.

— Миранда.

— Я гондольер.