Хищная птица

Он включает запись с другой аэрокамеры.

Невероятное зрелище… Конечно, я уже видел ее однажды, но тогда она стояла на борту корабля, а я не знал о Магонии практически ничего.

По серой тюремной камере взад и вперед расхаживает мать Азы, Заль. Ее неукротимые черные волосы коротко острижены, руки закованы в наручники, униформа цвета ночного неба ничем не напоминает парадное облачение капитана «Амины Пеннарум». Поджав крылышки, в камеру влетает Милект.

Он снимает с крючка ключ и кидает его Заль. На ее ладони виднеются следы ожогов, изрезанные пальцы сжимаются в кулак. Поймав заветный предмет, она резко меняется в лице.

Заль снимает тюремный комбинезон, и я замечаю, что ее спину бороздят тысячи белых линий, образующих одну большую татуировку.

Посреди шрамов от кнута, старых рубцов и глубоких, кровоточащих порезов словно высечено лицо Азы. Правда, я никогда еще не видел это лицо таким.

Его искажает гримаса ярости.

Заль надевает новую униформу, серую, подобно грозовой туче, которая никак не разразится дождем. Никаких знаков различия. Затем она обматывает голову шарфом, оставляя только щелку для глаз, просовывает руку между прутьями и открывает дверь. Длинный темный коридор – повсюду мертвые ростры – по полу размазаны окровавленные перья.

Заль бежит по дороге, а потом спрыгивает с обрыва… приземляясь на палубу корабля, к мачте которого прикован Кару.

Даю удалось устроить ей побег.

На этом видеозапись заканчивается. Я в шоке откидываюсь на спинку стула.

– Раз у нас есть этот ролик, почему Заль Куэл до сих пор жива? Почему никто ее не пристрелил?

– Слежка и вооруженный конфликт – разные вещи, – отвечает Армстронг, вгрызаясь в ручку с таким аппетитом, будто это хлебная палочка. – Мы не участвуем в этой войне. По крайней мере, официально.

Немного помедлив, я говорю:

– Заль откроет охоту на родителей Азы, на всю ее семью, да хотя бы на меня. Аза этого не потерпит. Надо обо всем ей рассказать.

– Здесь вам ничто не угрожает, – говорит Армстронг. – Азу держат под стражей, капитану Куэл до нее не добраться.

– Вы не понимаете, – говорю. – Заль с Даем похитили ее птицу сердца! К тому же Заль наверняка выслала отряд Дыхания к дому Бойлов. Хейуорд уже видели в этой местности. Аза с ума сойдет, если мы не…

– Угождать вашей девушке не входит в мои обязанности, – равнодушно отвечает Армстронг.

Меня так и тянет вскочить на стол и придушить его голыми руками.

– Я только ради нее и сотрудничаю с вами. Где она?

– Мы будем держать вас в курсе, Кервин, – говорит он. – Сейчас ваша задача – сидеть в штабе и помалкивать.

– Без МЕНЯ вы ничего бы не узнали!

Армстронг кладет ручку на стол.

– Мы благодарим вас за предоставленные разведданные. Они помогли нам оценить террористическую угрозу.

Волоски по всему телу встают дыбом. Террористическую угрозу.

Нетнетнетнетнетнетнетнет! Я отказываюсь верить своим ушам. Если они считают Магонию террористическим государством, получается, что Аза для них… террорист. А это клеймо на всю жизнь, и с ним ты живая мишень.

– Ваша девушка не человек. Вы не учитываете вытекающие из этого последствия. Аза Рэй – оружие, и Заль Куэл запросто сможет использовать ее в своих целях.

Хочется взвыть от злости.

– Я прекрасно знаю, кто она такая, сэр. – До меня наконец доходит, что неплохо бы сделать вид, будто все хорошо, иначе меня никогда отсюда не выпустят и некому будет все исправить. – В том-то и дело. Азой движет любовь, поэтому она ни за что не станет снова содействовать Заль Куэл. Она уже доказала, что не способна предать ни меня, ни землю.

Внутренний голос напоминает: на этот раз ты сам ее предал.

Я встаю с места, но Армстронг кладет руку мне на плечо и усаживает обратно. А он сильнее, чем кажется на первый взгляд.

– А что насчет Хейуорд? – спрашиваю я.

– О ней можете не беспокоиться, – повторяет он.

Стыд и чувство вины гложут меня изнутри. Перед глазами, точно кадры из фильма, мелькают последние одиннадцать месяцев наших отношений. Сколько ночей Аза провела в моей постели, сколько с ее губ слетело признаний в любви… Она писала мне эсэмэски, карябала записки на клочках бумаги, рисовала схемы строения летучих мышей, плела любовные послания на языке магонских воздухоплавателей, завязывая на веревках узелки.

Господи Иисусе, как же я ее подвел! Во всех отношениях. Не устоял перед кладезем секретных данных, перед темными тайнами, перед картами, перед навороченной техникой, перед возможностью стать особенным.

Да, я хотел быть особенным, как Аза. Хотел, чтобы меня заметили. Хотел быть двуличным шпионом – и я им стал.

Когда меня выводят из кабинета Армстронга, один из мониторов с фотографиями Азы гаснет, и ее улыбчивое лицо темнеет, как солнце во время затмения.

Меня провожают в конференц-зал и запирают на ключ. Я бросаюсь на дверь, но она и не шелохнется. Стены комнаты стеклянные, так что мне видно все, что происходит вокруг, но и сам я как на ладони.

Если с родными Азы что-нибудь случится, то…