Хищная птица-любовь

– Декабрь достал! – резко бросила Поль. – Темно, дождь этот бесконечный… Устала. А она… кукла! Никаких эмоций, неживая, даже шуток не понимает. Как в коконе. Кукла с приклеенной улыбкой.

– В мюзик-холле они все как куклы. Это у вас, актеров, все эмоции наружу. Ничего, переживем декабрь и махнем…

Тон у Глеба был благодушным, и Поль подумала, что ему всегда все нравится, он всегда всем доволен: дурацким бизнесом, мелкими деньгами, даже депрессивный декабрь, бесконечный дождь со снегом и выдувающий душу ветер ему без разницы, он их даже не замечает. Что есть, то и ладно. Мелкотравчатость и невзыскательность – то, что всегда ее в нем раздражало. Тетка говорила про таких: с ним каши не сваришь! Она смотрела на довольное лицо Глеба, его шевелящиеся губы: он что-то говорил, но слова пролетали мимо Поль, она вдруг перестала их слышать.

– Ненавижу декабрь! Паршивый, беспросветный… так и хочется повеситься! – выпалила она. – Подлый мелкий городишко! Подлые мелкие обыватели! Сплетни, скандалы… Достало все! – Она закрыла лицо ладонями.

– Девочка моя, да что это с тобой? Заболела? – Глеб положил руку ей на лоб. – Температуры нет. Не вздумай, ты мне нужна здоровенькая. Вы, женщины, очень зависите от погоды, всяких магнитных бурь… Я читал статью одного психиатра, он говорит: нужно переключаться. Хочешь, сделаю кофе?

– Сделай, – буркнула Поль.

– Слушаюсь! – Глеб зазвенел чашками. – Кстати, Денис приглашает завтра в «Английский клуб», пойдем? Повод надеть новое платье…

– Не пойду! – отозвалась она.

– Не пойдешь? – Глеб даже растерялся. – Как это? Почему не пойдешь? А я?

– Кто платит? Снова Денис?

– Поль, о чем ты! Он миллионер, это для него не деньги. Я был там всего раз, причем совершенно случайно. До сих пор помню. Самый крутой городской ресторан, крутизна во всем, начиная с холла и кончая посудой. Не говоря уже о жратве и официантах в ливреях.

– Тебе никогда не бывает стыдно? – закричала Поль. – Жратва, лакеи! Ты себя слышишь? Тебя не унижает, что он все время платит за нас?

– Платит тот, у кого есть лишние бабки. Не вижу никакой трагедии. Были бы у нас, платили бы мы. В чем унижение? Хочешь, чтобы заплатил я?

– А жила не лопнет? Давай заплати, хочу посмотреть.

– «Английский клуб» не потяну, а «Сову» – вполне. Он наш друг, ему приятно наше общество, у него здесь больше никого нет. Не понимаю, о чем ты! Не бери в голову.

– Как ты не понимаешь! – страстно выкрикнула Поль. – Мне стыдно! Понимаешь, стыдно! Чувствую себя бедной родственницей. Меня никто никогда так не унижал – он сует подачки, а ты готов бежать по первому зову. Не пойду.

– Напрасно ты так, Денис нормальный мужик. Тем более они скорее всего уедут, не верю, что Мария приживется у нас. Да и Денису неинтересно, он скучает по Лондону.

– Откуда ты знаешь? Он тебе сам сказал?

– Ничего он не говорил, просто мне так кажется. Посуди сама: наш городишко, как ты выразилась, – и Лондон, где он прижился, нашел хорошую работу… язык знает, наконец. Мария вообще там родилась. Я бы ни минуты здесь не остался. Спихнет отцовский бизнес, и поминай как звали. Твой кофе. – Глеб поставил перед ней чашку. – Осторожно, горячий. Есть печенье, будешь?

Поль не ответила. Сидела, обхватив чашку руками и так сосредоточенно уставившись в черную жидкость, словно пыталась там что-то разглядеть.

– Так что пока они тут, будем дружить. Он обещал пригласить к себе в Лондон, но… сама понимаешь. Посмотрим. Ты очень сложная, Поль, а жизнь простая, не нужно пытаться изменить то, что не получится. Пупок надорвешь. Так что, как говорит Виталя Вербицкий, донт вори, би хеппи[1]. И вообще, скоро Новый год! С детства мой любимый праздник, всегда ждешь подарки, елка, шары цветные, шампанское, друзья…

Поль смотрела на Глеба, и трудно было понять, чего в ее взгляде больше: презрения, злобы, нетерпимости… Глеб, ничего не подозревая, пытался развлечь подругу смешными историями из детства, убеждал, что умеет предсказывать погоду и наколдует снег и морозы на весь январь, а они в это время будут валяться на пляже где-нибудь в Пхукете или на Бали. Он увлекся и нес что-то совсем уж запредельное про омаров и шампанское, про подводное плавание, громадные ракушки и кораллы, про древние храмы и необыкновенные сувениры. Поль едва сдерживалась, чтобы не закрыть уши ладонями и не закричать: «Замолчи, дурак!» Вид самодовольного болтливого Глеба был невыносим…

…Они все-таки пошли в «Английский клуб». Глеб восхищался, Денис поддакивал, Поль была мрачнее тучи, Мария неопределенно улыбалась, смотрела по сторонам и едва слушала.

– Девчонки, вы самые красивые! – сказал Глеб. – Скажи, Денис? Как две стороны золотой монеты…

Мария вопросительно взглянула на Дениса, и он поспешил объяснить:

– Глеб сказал, что ты и Поль похожи на золотую монету. Комплимент такой.

Мария кивнула и улыбнулась. Она была в длинном белом платье, без украшений и почти без косметики; белые волосы забраны в пучок на затылке. Поль – в коротком черном, с тяжелым гримом, – походила на вампира.

Когда Глеб потянул Марию танцевать, Поль уставилась на Дениса в упор и спросила: