Хищная птица-любовь

– Это письмо Дениса, я нашел его в сейфе в нашем офисе. Оно меня… добило. Мне кажется, я подспудно ожидал чего-то страшного, но гнал от себя дурные мысли… Все время боялся, что добром это не кончится. Прочитайте его, а дальше… на ваше усмотрение. Завтра днем у нас самолет. У моего юриста доверенность на продажу бизнеса и квартиры. Сюда я больше не вернусь. Спасибо, что согласились встретиться с нами. Йоля, мы уходим!

Иоланта поспешно поднялась; он помог ей одеться, застегнул дубленку; оделся сам. Федор проводил их до выхода. Они обменялись рукопожатием, и он спросил:

– Мария читала письмо?

– Нет, – коротко ответил Котляр.

Иоланта кивнула, как показалось Федору, с облегчением, и они ушли. Он смотрел на них через большое окно: двое пожилых людей шли по улице осторожно, медленно, поддерживая друг дружку. Чай Иоланты и кофе Котляра остались нетронутыми…

Перед Федором на столе лежало письмо. Девушка принесла ему вторую чашку кофе. Он не торопился открывать конверт. Ему казалось, он знает, о чем письмо, и Мария тоже знала, потому что… вештица, и у нее знанье. И ему, Федору, она намекнула… Нет, сказала прямо! А он, поднаторевший в толковании Савелия, не сумел ее понять. Его охватило чувство горечи и сожаления оттого, что они вряд ли встретятся в обозримом будущем. На миг ему показалось, что легко – несколько часов самолетом, всего-то! Он убеждал себя, что это пустяки, весь мир теперь на расстоянии вытянутой руки, все в его силах, понимая в то же время, что ничего уже не будет…

Как убийца узнал, что Денис убил Поль? А как догадался он, Федор? Назовите это интуицией, чутьем, седьмым или восьмым чувством… Вычислил, должно быть, одержимый горем, ревностью, любовью… Сопоставил даты внезапного отъезда Дениса Котляра и первого «паркового» убийства. Сумасшедшая любовь к Поль и вдруг отъезд… Что же заставило его сбежать? Убийца встретился с Василием Лошаковым, и тот рассказал ему о парне, которого окликнула Вера и которого убийца, возможно, узнал по описанию…

Почему семь лет назад Денис убил ту девушку, Веру? Понимая, что тонет, пытаясь спастись, подсознательно ассоциируя ее с Поль, он сделал отчаянную попытку вырваться. Он убивал не Веру, а Лину. Он всегда был странным мальчиком, сказал его отец. Со своими понятиями добра и зла. А когда ситуация повторилась, чувствуя, что задыхается и тонет, он снова убил свою любовь, свою Лину…

Так рассуждал Федор Алексеев. А что было дальше?

Химера убила Дениса.

Химера пощадила Глеба.

Возможно, потому что химера не может убить самое себя…

Федор раскрыл конверт и вытащил исписанный от руки лист. Неровные летящие оборванные строчки, почти без знаков препинания говорили о сумеречном состоянии писавшего…

«Отец, если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет я виноват перед тобой я не был хорошим сыном Я не стал человеком я себя ненавижу!!…»

Федор дочитал и задумался. Оставалось еще кое-что. Точка над i, заключительный аккорд, штрих к характеру.

…Пожилая дама, секретарь физико-математического факультета прекрасно помнила Глеба Никоненко.

– Ну как же, – всплеснула она руками, – конечно помню! Гениальный математик, победитель международных олимпиад! Покойный профессор Писемский обожал его, говорил, есть на кого оставить кафедру. А с последнего курса его отчислили за драку с преподавателем. Был у нас такой мелкий пакостник, оскорбил студентку прямо во время лекции: намекнул, что ей надо бы выбрать другую профессию, причем с таким гадким подтекстом. Все промолчали, а Никоненко дал ему пощечину! Студенты стали хлопать и свистеть, преподаватель прервал лекцию. Если бы он извинился, историю замяли бы, тем более Писемский за него горой стоял, но Глеб отказался. Окончил через два года, заочно. И спортом он занимался, первый разряд по стрельбе. В нем было какое-то несовременное понятие чести, стержень… такие не сгибаются. А по виду не скажешь, простоватый. Жаль, конечно, сломал себе карьеру. Моя бабушка, помню, говорила: есть вещи, ради которых стоит унизиться, да не все могут…

Федор достал из кармана мобильный телефон и набрал номер капитана Астахова. Похоже, настало время еще раз встретиться с Глебом Никоненко…

…Они опоздали. Квартира его была заперта; в офисе хозяйничали новые владельцы. Ни соседка, которая дружила с ним, ни режиссер Виталий Вербицкий, знавший его как облупленного, понятия не имели, где он. Исчез. Растворился. Как и должно химере, которая суть фикция и ложное измышление. Капитан Астахов был вне себя…

Виталий Вербицкий, с которым Федор Алексеев осторожно поделился своими прозрениями, от души рассмеялся: