Хищная

Я возвращаю платье в шкаф, закрываю его и осматриваю комнату. Подхожу к столу. На нем лежат пара учебников по английскому, наушники, пенал с ручками. Мой взгляд падает на жесткий диск. Я и раньше к нему присматривался, даже пару раз хотел подключить его к компьютеру и посмотреть, что на нем, но все же остановил себя. Вдруг там что-то очень личное? Я и так достаточно обшарил ее комнату, даже трусы смотрел. Дебил.

Все, хватит. Вали отсюда, Максим.

Но ноги почему-то не несут меня из комнаты. Я снова сел на кровать и тупо уставился в одну точку. Бросил сумку со своими вещами на пол и лёг. Секунду посомневался и достал подушку. Впервые за шесть лет я это сделал. Раньше я только лежал сверху на покрывале.

Я зарылся в нее лицом и... почувствовал аромат жасмина. Очень-очень слабый, но это точно жасмин. Неужели тот самый, которым пахла моя наволочка, когда меня только выписали из больницы? Похоже, очень похоже.

Но почему моя подушка пахла так же, как пахнет подушка сводной сестры? Может, у прислуги тогда был какой-то ополаскиватель для белья с запахом жасмина? Наверное. Скорее всего. Иначе какое еще может быть объяснение? Не спала же дочь моего отчима в моей кровати и на моей подушке.

И вот снова в груди проснулось чувство неимоверной тоски. Сейчас такое сильное, что я беспомощно кричу в подушку.

Ну кто же ты, та, которую я люблю? Ну кто же ты? Где мне тебя найти? Как мне тебя найти?

Не знаю, сколько я тут провалялся в обнимку с чужой подушкой. Кажется, я даже не на долго уснул, потому что мне снова приснилась девочка из лагеря. В последнее время она стала мне сниться реже. Вместо нее я теперь часто вижу какую-то взрослую девушку. Но она все время ко мне спиной. У нее стройные ноги, талия, как у балерины, и шоколадные волосы до середины спины. Она вплотную стоит к большому окну во всю стену и смотрит вдаль.

Меня будит телефонный звонок. Это Егор.

— Чувак, ну что? Когда у вас новоселье?

— Да вот, сейчас переедем окончательно и соберу вас всех.

— Ты уже остепенился и решил стать семейным? — Смеётся Кузнецов. Он за все эти годы так и не нашел себе постоянную девушку. Его самые долгие отношения длились два месяца.

— Ну, наверное, не знаю. А что?

— Есть заманчивое предложение.

— Какое?

— Затусить, как раньше. Завалиться в какой-нибудь клуб нашей компанией.

— Я за, но сам понимаешь, что мне теперь сложно будет объяснить Оле, куда я ушел на всю ночь.

— Ну скажи, что решил остаться у предков в «Золотом ручье».

— Давай я посмотрю по ситуации, как будет складываться наша семейная жизнь. Если она, как и раньше, не будет ни в чем меня подозревать, то можно будет сгонять.

Я положил трубку и вышел из комнаты сводной сестры. Теперь уже навсегда.

Совместная жизнь с Олей протекала очень спокойно. Она по-прежнему ни в чем меня не подозревала, поэтому я изредка выбирался с Егором в клубы и продолжал поиски неизвестно кого.

— Знаешь, мне даже немного обидно, что Оля вообще меня ни к кому не ревнует, — сказал я однажды Егору.

Он задумчиво затянулся сигаретой.

— Потому что возле тебя нет той, кто может тебя от нее увести. И она это знает. Мы все это знаем, Макс. Даже ты это подсознательно понимаешь.

Я в удивлении на него посмотрел.

— Откуда такая уверенность?

Он мне ничего не ответил. Молча пил виски и курил. Потом повернулся ко мне и крепко меня обнял.

— Макс, ты мой лучший друг. И я тебе всё прощаю.

Что он мне прощает? Мы же с ним даже не ругались никогда.

— Ты тоже мой лучший друг, Егор. — Я обнял его в ответ.

Немного странный диалог, но Кузнецов вдрызг пьян, поэтому ладно. Да, в общем-то, и я уже пропустил несколько стаканов виски.

— Она нас всех кинула, Макс. Всех. Я уверен, что она даже через свою Вику переступила, — завыл он мне в плечо.

Я опешил.

— Ты о ком?

— О ней. Я так ее ненавижу... Ты бы знал.

Так, Кузнецова понесло. Раньше, когда Егор напивался, он говорил о том, какая стерва моя сводная сестра. Но в последние года три или четыре он ее уже совсем не вспоминает и говорит все время о некой «той», которую ненавидит. При этом, когда протрезвеет, он молчит, как рыба, и отказывается пояснять, кого имел ввиду.

— Егор, может, тебе девушку постоянную найти? Что ты меняешь их, как перчатки? Ты вообще когда-нибудь с кем-нибудь встречался нормально?

Он от меня отстранился, снова глотнул из стакана и затянулся новой сигаретой.

— Не нужна мне постоянная девушка, Макс. Это больно. Она может кинуть. Или уйти к лучшему другу.

— Что за бред ты несёшь?

— Не бред. Я знаю, о чем говорю.

Я лишь закатил глаза. Вдруг вспомнил, как на самой первой вечеринке у Егора дома он пел песню про какую-то холодную девушку, а потом сказал мне, что она была о его бывшей. Но это же когда он с ней встречался? В школе? Хрень какая-то. Ладно, на бредни пьяного Кузнецова лучше всего не обращать внимания.