Хищная

В памяти всплывают ее слова, которые она быстро зашептала, когда обняла меня. «Восемь лет, Максим. Восемь проклятых лет...». Жаль, что я не услышал дальше. Ее запах заполонил не только мои легкие, но и мое сознание, и больше я ни о чем не мог думать, кроме него.

Боже, этот запах... Только он меня и спасал все эти годы. Теперь понятно, почему я все время шёл в ее комнату, как одержимый. Я ведь все восемь лет любил ее. Это ее я искал в каждой девушке. Это от тоски по ней я хотел лезть на стену. Это по ней я грустил даже в самых шумных и веселых компаниях.

Это всегда была она... Только она...

Оля ложится на кровать рядом со мной, кладёт свою голову мне на плечо, начинает целовать мое лицо. Затем она тянется к моим губам. Я ей отвечаю, но мыслями я не с ней. В голове все еще миллион вопросов.

Как так вышло, что моя мать вышла замуж за отца той девочки из лагеря? Разве бывают такие сумасшедшие совпадения? Как я полюбил Кристину? А у нее ко мне были чувства?

Сердце больно сжимается, когда я понимаю, что нет... Что Кристина, скорее всего, никогда меня не любила. Ведь если бы у нее ко мне были чувства, то она бы приезжала, звонила мне независимо от аварии. Ведь для того, чтобы позвонить любимому человеку, не нужно, чтобы он был при смерти, чтобы он терял память. Ему звонят просто так, потому что любят и скучают.

Но Кристина не любила и не скучала. Я был для нее просто сводным братом. Да и нашу детскую встречу она, скорее всего, не помнила. Потому что я не верю, что та девочка, которая так мечтала снова со мной встретиться, могла презирать и ненавидеть меня.

Оля говорит что-то про свадьбу, задаёт мне вопросы про работу, я ей отвечаю. Потом она рассказывает про свой журнал, я на автомате что-то у нее уточняю, чтобы поддержать разговор. Потом к нам в комнату заходит мама. Они с Олей снова начинают обсуждать свадьбу.

Я участвую в беседе, но в голове у меня только один вопрос: что сейчас делает Кристина? Чем она занимается? Я не слышал, чтобы она поднималась в свою комнату.

Проходит, наверное, час. Мама удаляется. Оля идёт в душ, а я лежу, уставившись в потолок. Слышу по коридору быстрые шаги и хлопок двери. Ее двери.

Встаю с кровати и выхожу в коридор. Свет в ее комнате не горит. Странно. Она влетела к себе, хлопнула дверью, а свет не включила. Что она там делает в темноте? Я тихо приближаюсь к ее двери и становлюсь рядом.

И вдруг до меня доносится плач. Тихий, но при этом все же сильный. Она плачет, всхлипывает, старается делать это не громко, но мне все равно слышно.

Почему она плачет? Что случилось? На меня резко накатывает желание зайти к ней и успокоить. Но я, естественно, этого не делаю. Кто я такой, чтобы успокаивать плачущую Кристину Морозову?

Оля выключила воду в душе, поэтому я спешу вернуться в свою комнату. Через 10 минут невеста заходит, обмотанная лишь одним полотенцем, и ложится рядом. Начинает целовать мою шею, аккуратно засовывая руку мне под футболку. Но меня это сейчас только раздражает.

— Оль, не надо, — бросаю ей и отодвигаюсь.

— В чем дело, Максим? — В ее голосе слышится сарказм.

— Мы теперь на втором этаже не одни.

— И что?

Я недоуменно на нее смотрю.

— То есть, тебя не смущает наличие постороннего человека через коридор от нас?

— Ну тебя же не смущало раньше наличие моих родителей в квартире, когда мы еще вместе не жили и ты у меня оставался.

Она смотрит на меня очень зло. И как-то даже с вызовом.

— Оль, я устал и хочу спать. Извини.

— От чего ты устал, Максим? — Шипит на меня. — Ты на работу сегодня поехал к 11. В 5 вечера вернулся, чтобы переодеться перед поездкой сюда. Я понимаю, когда ты приползаешь в 12 ночи, но сегодня был не такой день.

Я лишь вздыхаю.

— У меня была тяжелая неделя. Завтра снова рано вставать, потому что нужно будет заехать домой перед работой. Я в душ и спать.

И, не давая ей возможности что-то мне ответить, я выхожу из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Но я не сразу иду в ванную. Я еще раз останавливаюсь у комнаты Кристины. Она так и не включила свет и продолжает плакать. Мне кажется, или Кристина сидит, привалившись спиной к двери? То есть, она влетела в свою комнату, захлопнула дверь и сползла по ее обратной стороне, даже не включив свет? Похоже на то.

Что же случилось? Почему она так рыдает?

Я тянусь к ручке, но тут же себя одергиваю. Это не твоё дело, Максим. Это не твоё дело.

Усилием воли все-таки заставляю себя отойти от двери Кристины. Закрываюсь в ванной, врубаю контрастный душ и просто тупо стою под его струями. Калейдоскоп мыслей так никуда и не делся.

Почему ей никто не сказал про аварию? Почему она восемь лет не приезжала? Почему она никогда не звонила? Она помнит нашу детскую встречу? Как так вышло, что я полюбил дочь своего отчима?...

Одни и те же вопросы, на которые нет ответов.

Беспомощно закрываю глаза и представляю Кристину. А ведь в нее невозможно не влюбиться. Фигура, как у балерины, грудь, так сексуально вздымающаяся при каждом вздохе, лебединая шея, аппетитные пухлые губы и глаза... Эти прекрасные синие глаза. А ее запах... Сладкая роза с нотками жасмина.