Хищник

Приказ был подписан цифровым кодом. Таким кодом пользовалось только высшее начальство. Плюс к этому — категория «Экстра»… Холланду было над чем призадуматься. Подобные приказы он получал всего дважды: первый раз местом назначения оказался Афганистан, второй — Иран, и оба случая едва не стоили ему и его ребятам жизни…

Обычно вторая группа спецподразделений «Дельта» использовалась для освобождения заложников, но категория «Экстра» могла означать что угодно.

Холланд отыскал на стоянке свой «понтиак» и неторопливо выехал через КПП.[1] Собственно, спешить было некуда. Собрать группу не составляло труда. Сержант Маккуэйд и Блэйн уехали на рыбалку и к вечеру должны вернуться. Панчо отпросился в Пасадену к своей семье, а Хокинс и Билли только что вернулись из отпуска и были здесь, на базе.

Да и зачем кого-то разыскивать, если сегодня вечером они все, как обычно, соберутся в баре «Меконг». Это стало традицией, и они свято, как военную присягу, соблюдали ее.

«Странную шутку сыграл с нами Вьетнам, — размышлял Холланд, глядя через мокрое стекло на празднично-рекламные улицы Сан-Диего. — Когда мы были там, то мечтали побыстрее унести ноги из этого ада, а теперь живем воспоминаниями, судорожно цепляемся друг за друга, чтобы не потеряться, и, наверняка, многие из тех, кто побывал там, охотно вернулись бы обратно. И не потому, что нравится убивать или подставлять голову под пули, а для того, чтобы снова почувствовать себя одним из многих, чтобы снова мерзнуть в горах, тесно прижавшись друг к другу, подыхать от малярии, обливаясь потом, делить последнюю банку консервов на десятерых и вовсю костерить „гуков“,[2] вжимаясь в землю под ураганным огнем»

Холланд задумчиво зажег сигарету и вдохнул ароматный сладковатый дым, пытаясь понять, что ему не нравится в полученном приказе. Скорее всего, неопределенность, тревожное ощущение неизвестности… Когда задание будет четко сформулировано, он снова обретет спокойствие и уверенность. Да и как иначе, если такие матерые волки, как его парни, без колебаний вверяли ему свои жизни. А ведь опыта у каждого из них хватило бы на десятерых. Маккуэйд, Блэйн, Хокинс, Панчо, Билли… Он знал их всех давно и после Вьетнама сделал все, чтобы они попали в его отряд. С этими ребятами он бывал в таких переделах, что теперь уже казалось невозможным расстаться с ними…

Бар «Меконг» не пользовался популярностью у жителей Сан-Диего. Пару раз здесь пробовали повеселиться буйные компании рокеров, но ветеранам это пришлось не по вкусу, и после нескольких жестоких драк, которые, к счастью, обошлись без трупов, рокеры здесь больше не показывались.

Хозяин «Меконга», отставной капитан морской пехоты, Ричард Вебер, потерявший ногу в Корее, приветствовал Холланда, едва тот перешагнул порог.

— Датч! Здорово, старина! Что-то давно тебя не видно!

— Привет, Дик, — Холланд пожал ему руку. — Между прочим, я был здесь позавчера.

— Но вчера-то тебя не было, — ухмыльнулся Вебер. — Что будешь пить? Как всегда?

— Нет, — вздохнул Датч. — Сегодня давай текиллу.[3]

— Понял, — кивнул Вебер, наливая. — Значит, скоро опять уходите?

Датч пожал плечами. В этом баре не было тайной, что перед очередным рейдом ребята из спецподразделений «Дельты» всегда заказывают текиллу.

— Мои еще не показывались? — спросил он.

— Пока нет, — Вебер больше не пытался завязать разговор, по опыту зная, что в такие вечера Холланду не до болтовни.

— Как появятся, скажи, что я здесь, — Датч взял еще одну рюмку текиллы и пошел в дальний угол тускло освещенного зала.

Устроившись за столом у стены, он снова зажег потухшую сигарету и, вытянув ноги, удобно развалился в кресле.

Билли и Хокинс, даже не распаковав свои вещи, валялись на кроватях в пустой казарме, подложив под голову свернутые матрацы.

Еще несколько часов назад они были на самом северо-востоке страны в городке Элсуорт, штат Мэн, где гостили у родителей Хокинса.

Билли лежал, уставившись в потолок, все еще ошалевший от массы впечатлений. Ему понравились родители Хокинса и его старые приятели. Они радушно приняли Билли в свой круг и не задавали дурацких вопросов, несмотря на то, что в Билли сразу можно было признать чистокровного индейца. Обычно в случайных компаниях, куда он иногда попадал, все почему-то считали своим долгом спрашивать его о резервациях и о борьбе индейцев за свои права. После таких вопросов Билли, и без того неразговорчивый, замыкался в себе, отвечал односложно, а то и вовсе отмалчивался.