Хищник

        — И я должна просто предположить, что вы люди чести, хотя на самом деле я видела, как ты солгал себе, не моргая. Скажи мне, мистер Кейн, почему я должна верить слову, которое исходит из твоих уст?

        Его глаза ожесточились, и он сделал еще один шаг. Морана предупреждающе взмахнула ножом в воздухе. Он остановился.

        — Я бы предпочел, чтобы ты этого не делала, — сказал он, и холод в его глазах вызвал дрожь по ее спине.

        Прежде чем она успела сказать еще одно слово, она услышала, как открылись главные ворота особняка, и в ночи раздался звук, когда на территорию въехали машины. В это время ночи это означало, что вернулся ее отец.

        Она не сводила с него глаз, наблюдая за каждым его движением, ее сердце забилось быстрее, когда она поняла, что ее отец был в доме вместе с Тристаном Кейном. Если ее поймают, смерть гарантирована.

        Морана вздохнула, от головной боли, прежде чем вернуться с удвоенной силой.

        — Откуда я знаю, что у тебя нет кодов?

        — Я не знаю, — просто сказал он.

        Она увидела убежденность в его глазах. Она увидела в них жар. Она проигнорировала оба.

        — Хорошо, — кивнула она. — Если у тебя их нет, я уже несколько дней пытаюсь найти способ уничтожить их самостоятельно. Это не работает. — ее разочарование усилилось, вспомнив тщетные усилия. — Ради всего святого, я проникла в твой дом из-за крайности своего случая! Поверь мне, мистер Кейн, вести со мной дела сейчас, не лучший вариант.

        Его глаза сузились, оценивая ее.

        — Это не тебе решать. Ты вовлекла нас в это, и теперь должна довести это до конца.

        — Или что? — потребовала она ответа, приподняв брови, ее рука начала болеть в том месте, где она держала ее рядом с собой.

        Уголок его губ поднял.

        — Или я спускаюсь прямо сейчас, чтобы встретиться с твоим отцом и рассказать ему, что происходит.

        Морана закатила глаза, называя его блефом.

        — Ты не стал бы этого делать. Ты сказал, что хочешь сохранить это в тайне. К тому же, я уже собиралась рассказать своему отцу.

        — И насколько это, правда? — спросил он, и она почувствовала, как от его тона у нее поднялись волосы.

        Прежде чем она смогла даже выпрямить позвоночник, его рука внезапно оказалась на ее запястье, скручивая ее руку, а другая рука вращала ее. Морана подняла ногу, пытаясь ударить его по колену, но он отступил в сторону, схватив обе ее запястья одной огромной рукой, прижавшись грудью к ее спине, не давая возможности двигаться, а другой рукой безболезненно сжимая ее волосы, но решительно, откинув голову назад, чтобы она могла видеть его позади себя. Нож в ее

руке с глухим стуком упал на покрытым ковёр полу. Морана боролась с его хваткой, но, по их тенденции, не могла двинуться с места.

        — Не играй с вещами, с которыми не имеешь понятия как управлять, — прошептал его голос прямо ей в ухо, его дыхание замерло над обнаженным плечом, где упала ее футболка, заставляя ее задрожать, прежде чем она смогла это остановить.

        Она была уверена, что он чувствовал, как она дрожит, как ее грудь вздымается. Но снисходительность в его тоне заставила ее сжаться. Напрягая ее нервы, зная, что его руки заняты, Морана откинула голову ему в лицо и промахнулась, пригнувшись в последнюю минуту, его хватка на ее руках ослабла.

        Это все, что ей нужно. Упав на пол, она ударила его ногой из-под него, одновременно взяв нож. В тот момент, когда он упал на спину, она полезла к нему на грудь, прижав нож прямо под его кадык, глядя на него.

        Он оглянулся на нее, приглушенный свет в комнате отбрасывал его лицо наполовину в тени, в его голубых глазах не было ни тени страха, он совсем не волновался, его руки были прижаты к ее бедрам.

        Морана наклонилась вперед, не сводя глаз, и прошептала со всем гневом и ненавистью, пробегающими по ее телу.

        — Однажды я вырежу твое сердце и сохраню его как сувенир. Обещаю.

        Она думала, что он ответит тишиной, или стиснутой челюстью, или еще одним ударом в нее. Он этого не сделал. Он усмехнулся. Шутки в сторону?

        — Ты думаешь, у меня есть сердце, дикая кошечка?

        Но веселье исчезло из его глаз, как только оно вошло. Он все еще лежал под ней, наблюдая за ней, тишина между ними напрягалась, напряжение между ними усиливалось. Осознание скользнуло по ее позвоночнику, просачиваясь в кости.

        Она чувствовала его сердцебиение на своем бедре, где она оседлала его, ее шорты задрались в борьбе, обнажая большую часть ее кожи, чем ей было удобно. Ее соски затвердели под хлопком из-за борьбы, а не из-за его теплых мышц под ней или его пристального взгляда, пронзающего ее. Не из-за этого.

        Теперь, когда он находился у нее под рукой, она не знала, что делать. Она не могла сидеть на нем вечно, хотя это заманчиво. Она не могла убить его в собственном доме, хотя это более чем соблазнительно. Она ничего не могла сделать. И ублюдок, которым он был, он знал это. Отсюда и расслабленная поза.

        Чувствуя отвращение к себе, Морана встала, сняла нож с его шеи и пошла к окну, разочарование переполнило ее, сменив жар, когда она отвернулась от него. Это ни к чему не привело.