Хищник

        Морана засмеялась.

        — И что ты сделаешь ?

        — Я выбираю человека, за которого ты выйдешь замуж, Морана, — сказал он ей ледяным голосом. — Помни это.

        Морана стиснула зубы и прикусила язык. Она ударилась об эту каменную стену и так много раз поранилась, что потеряла счет. Она ненавидела этот мир. Ненавидела то, как каждый мужчина считал себя самозванцем. Ненавидела то, что каждая женщина должна либо подчиняться своей воле, либо страдать всю жизнь. Она презирала этот мир. И все же это единственное подобие дома, которое она когда-либо знала. Иногда она задавалась вопросом, почему не сбежала. У нее были деньги, у нее были навыки, у нее было все. И она осталась по какой-то причине, которую больше не могла найти. И теперь, когда код развевается, ей пришлось остаться.

        — Это все, о чем ты хотел со мной поговорить? — натянуто спросила она, стараясь сохранять голос как можно спокойнее.

        — Этот разговор не окончен.

        — Да, хорошо.

        — Я хочу имя.

        — Я не скажу ни слово.

        Они смотрели друг на друга, ее голова тупо колотилась, усталость просачивалась в кости, но она даже не дергалась. Морана встала и повернулась, чтобы уйти.

        — С этого момента за тобой будут следить больше охраны, — остановил ее голос отца. — Я приказал им задержать тебя, если ты соскользнешь с поводка.

        Ее тело почти задрожало от ярости, прежде чем она зафиксировала его на месте. Поводок? Она не была гребаной собакой. Она была чертовски уверена, что она не его дочь.

        Когда дело дойдёт до твоей смерти, ты будешь принадлежать мне.

        Когда к ней пришли слова, сказанные несколько минут назад, колеса в ее голове начали вращаться. Она глубоко вздохнула.

        — Отправляй своих людей за мной на свой страх и риск, отец, — холодно сообщила она ему. — Я пушу пулю в любого из них, кто тронет меня пальцем.

        Прежде чем заговорить, ее отец помолчал.

        — Они будут стрелять в ответ.

        Она вспомнила голубые глаза человека, заявившего о своем праве убить ее. Никто другой ее не убьёт. Она знала, что он был серьезен.

        Она пожала плечами.

        — Тогда они умрут.

        Прежде чем ее отец смог произнести еще одно слово, Морана вышла из кабинета в свое крыло, ускорив шаги, как только вышла. Она поспешила в свою комнату и, войдя внутрь, заперла дверь. Раздевшись и освежившись, она вынула флешку из класса и положила его в прикроватный ящик. Затем, уставшая и оцепеневшая, она легла на свои мягкие коричневые простыни, устроилась на подушках и вздохнула, глядя в окно.

        Не впервые в жизни ее поразило, насколько по-настоящему она одинока.

        Ее отец хотел марионетку, которую он мог бы контролировать и выставлять напоказ по своим прихотям. Она знала, что он серьезно относился к браку. И знала, что никогда не выйдет замуж за подробного человека. Иногда она задавалась вопросом, что было бы лучше, иметь его любовь до того, как он остыл, оставив ее с некоторыми детскими воспоминаниями, или эту отчужденность, которая всегда существовала между ними.

        Она вспомнила, как к ней снова и снова относились пренебрежительно, когда она была маленькой, вспомнила, как рано пообещала себе никогда больше не позволять никому пренебрегать ею, как быстро ожесточилась. Ее воспитывала вереница нянек, женщин, которые никогда не оставались достаточно долго, чтобы она могла установить с ними связь, и к тому времени, когда она достигла подросткового возраста, она знала, что не будет связана ни с кем, не в этой тюрьме, не в этом мире. Так что, она проявила интерес к компьютерам и вложила в них свое сердце. Колледж был битвой, которую она выиграла, только сказав отцу, насколько выгодно иметь такой ресурс, как она, на его стороне. В конце концов он согласился, и каждый божий день на ее хвосте стояла охрана, ограничивающая ее контакты с людьми. А потом она встретила Джексона.

        Ублюдка Джексона, который привел ее к мудак Тристану Кейну.

        Морана громко выдохнула, моргая. Она его не понимала. Честно говоря, она даже не хотела, но, поскольку он продолжал появляться и поскольку ей все равно приходилось иметь с ним дело, она предпочла бы знать, с чем или с кем

имеет дело, чем оставаться в темноте.

        А с Тристаном Кейном она всегда, всегда была в темноте. В одну секунду мужчина произнес абсолютную чушь, заявив о своем праве убить ее, будто она была ценной жертвой в бегах, а его ненависть к ней была искренней. Но он слишком много раз угрожал ей, чтобы она могла в это поверить. И даже если он намеревался убить ее, ей было все равно, потому что она спала под одной крышей с человеком, который мог убить ее в любой момент, не вздрогнув.

        Нет. Ее беспокоило не его заявление о смерти, а угроза. Многое. Это были его действия. Он оттолкнул ее, будто она его опалила в одну секунду, а в следующую спас ей жизнь. На одну секунду он порезал себя из-за неё, а на следующую появился на ее встрече.

        Он был маятником. Переходом из одной крайности в другую за считанные секунды. И это приводило ее в замешательство и раздражало, потому что она не могла прочесть его. Совсем. И ненавидела это.