Хищник

Морана никогда не думала, что способна на такое. Даже при том, что никогда не гнушалась всыпать парням, которые пытались причинить ей боль. Морана никогда не задумывалась о том, станет ли убивать людей не для защиты, а из ненависти, из мести. Она сделала это. Отомстила и не испытывала никаких угрызений совести. Она не чувствовала вообще ничего. По крайней мере, сейчас. Возможно, почувствует позже, но в этот миг она представляла собой не что иное, как огромный клубок пустоты.

Во всяком случае, стопка проблем с отцом разбита и уничтожена. Морана прекрасно знала, чего он хотел, знала, что он попытается осуществить это любыми средствами, и ей нужно быть готовой.

Телефон завибрировал от входящего сообщения.

Морана повернула голову и увидела, как оно высветилось на экране.

Тристан Кейн: Ай-яй, дикая кошечка. Ты должна была позволить мне еще хоть раз врезать твоему отцу, прежде чем подписать мне смертный приговор. Теперь придется самому взять на себя такую смелость. Разве это весело?

Морана прочла сообщение, нажала на кнопку ответа, и у нее вырвался смешок. Как он вообще узнал? Ее отец что-то натворил? Помимо того, что взорвал бомбу, намереваясь ее убить, конечно.

Я: Черт. И не говори! Но я спросила, как там его нос.

Тристан Кейн: Уверен, было красочно.

Я: Он сказал много матерных слов в твой адрес.

Тристан Кейн: Никакой он не джентльмен.

Морана улыбнулась, качая головой.

Я: Кто бы говорил, мистер.

Тристан Кейн: Я в первый же вечер сказал тебе, что я не джентльмен.

Морана помнила тот разговор с первого вечера в особняке в Тенебре, во время которого он прижался к ней телом и приставил ее же ножи ей к горлу.

Я: Да, сказал. Хорошо, что мне не нравятся джентльмены. Им со мной не справиться.

Тристан Кейн: Я думаю, никому с тобой не справиться. Если только ты сама этого не захочешь.

Морана прочла сообщение, и ее сердце бешено заколотилось в груди. Пожалуй, это были самые приятные, самые воодушевляющие слова, которые ей когда-либо говорили: что она достаточно сильная, чтобы справиться самостоятельно, что она сама выбирала, кому позволить с ней управляться. Это звучало особенно удивительно, учитывая, в каком мире она жила.

Я: Забавно, я хотела сказать то же самое о тебе.

На экране высветился входящий звонок от Амары. Морана тут же взяла трубку и быстро объяснила свое местоположение. Ее ждало еще одно сообщение – сообщение, которое окончательно привело ее в чувство, напомнив то, о чем она успела забыть на несколько безмятежных секунд.

Тристан Кейн: Мне кажется, мои охранники тебя боятся.

Она дважды прочла сообщение. Дважды. Оно было сформулировано в том дразнящем тоне, в котором Морана даже в своих мыслях не смогла бы смело разговаривать с ним, но ответ в ее сердце начал неспешно разгонять пустоту.

Я: И правильно делают. В конце концов, я только что взорвала машину и хладнокровно убила двух человек.

Морана убрала телефон, пока он не успел ответить, и увидела, как из-за деревьев показалась Амара. Эта шикарная женщина была одета в помятую рубашку и джинсы, на шее был повязан шарф с принтом, а волосы собраны в криво завязанный хвост, будто она собиралась в спешке. Морану согрела мысль о том, что кто-то бросил все дела и примчался к ней.

Горло сдавило, когда Амара подошла ближе и позвала ее взмахом руки.

Морана заметила, как Амара сбавила шаг, когда увидела, в каком она состоянии. При том что ее кожа была измазана в грязи, волосы растрепаны, вся одежда слегка порвана и испачкана, а над головой у нее красовалась невидимая неоновая вывеска, которая так и кричала «Ходячее несчастье», Морана не сомневалась: Амара сразу поняла, что случилось что-то очень существенное.

Наконец она остановилась перед Мораной и, даже не думая о грязи, траве и всем прочем, уселась прямо на землю и прислонилась спиной к надгробной плите напротив нее. Молча, ни о чем не спрашивая, она порылась в сумке, достала оттуда бутылку воды и протянула Моране.

Морана отвинтила крышку, поднесла бутылку к губам и принялась пить воду жадными глотками. Прохладная жидкость потекла по горлу, заставляя ее стонать от блаженства. Она не осознавала, как сильно хотела пить, пока не глотнула этой восхитительной воды.