Хищник

Он не переживет эту ночь, в этом она не сомневалась. Тристан Кейн, кровь Клана, упадет на землю у нее под окном, умрет на ее территории и развяжет войну. Он что, сошел с ума? Моране было наплевать, если он хотел сломать свою крепкую шею, но неужели не мог он это сделать подальше от ее города и под чужим окном? Будет лучше, если охранники поймают его живым.

Но даже когда разум твердил ей предупредить охрану, язык будто прилип к нёбу, а взгляд оставался прикованным к его фигуре. Он был очень, очень атлетичным для такого крупного парня. Моране не хотелось положительно оценивать ни одно из его качеств, но, наблюдая за движениями мужчины, она не могла этого отрицать. Она вела себя с ним как стерва, но отнюдь не была слепой.

Тристан Кейн схватился за железную ограду балкона на первом этаже и, опустив ноги, остался висеть на одной руке. Затем взялся за ограду второй рукой, закинул ноги и запрыгнул на балкон с изяществом, на какое вообще не должен быть способен с таким количеством мышц на теле. Мышц, которые, как узнала Морана после того, как ее неоднократно к ним прижимали, были невероятно твердыми и очень даже настоящими.

Время прыжка он безупречно выверил с действиями охранников, которые совершали обход, даже не подозревая о том, что во владения вторгся незваный гость. Тристан Кейн на корточках сидел на балконе, наблюдая за удаляющейся охраной. А они еще считались лучшими солдатами в городе. Очевидно, ей нужно добиться их увольнения.

Покачав головой, Морана посмотрела вниз и не смогла разглядеть, как он дотянется до ее окна с балкона, при том что рядом не было ни труб, ни перил, да вообще ничего. Одна только стена. Вокруг снова стало спокойно.

Только Морана подумала, что ее уже ничем не удивишь, как вдруг увидела, что он запрыгнул на перила, с легкостью сохраняя равновесие. Даже не переводя дыхание, он ловко прошел по перилам в другой край балкона и остановился возле стены.

И что теперь, красавчик?

Тристан Кейн внимательно огляделся вокруг, а потом достал что-то из кармана черных спортивных штанов и, прежде чем Морана успела подумать «бомба», раскрутил предмет и зацепил его за ее подоконник. А в следующий миг мужские руки уже оказались на подоконнике, и он подтянулся вверх, готовясь влезть во второе окно, за которым она стояла. Ходячая, говорящая Миссия Невыполнима, вот кто он такой. У Мораны свело живот, как случалось всякий раз, когда она смотрела эти фильмы, а стук сердца стал слышен в ушах, словно она сама взобралась на второй этаж своего дома.

Она, по крайней мере, пробиралась в его дом более скрытно, а не так показушно.

Как только он влез внутрь, Морана отступила назад, держа нож возле лица, и приняла боевую стойку, как ее учил наставник.

Кейн приземлился на устланный ковром пол, плавно перекатился через спину и встал на ноги. Черная футболка с длинным рукавом облегала каждую мышцу его торса, свободные спортивные штаны заправлены в черные армейские сапоги, а в ухе закреплено переговорное устройство. Он выглядел так, будто был готов прорваться в крепость. Морана сочла, что должна быть польщена.

Вот только в это самое мгновение, когда она закончила рассматривать его, а он начал рассматривать ее, Морана осознала, что одета ко сну в домашние шорты и свободную университетскую футболку, которая почти спадала с одного плеча и под которой не было лифчика.

Но даже когда от этой мысли ее лицо обдало жаром, Морана осталась стоять в той же угрожающей стойке и смотреть на него с невозмутимым выражением лица. Его пронзительные глаза встретились с ней взглядом, посылая дрожь по телу, пока она не успела ее сдержать. Морана крепче сжала в руке нож. Тристан Кейн коснулся пальцем динамика в ухе, не сводя с нее глаз, и тихо произнес:

– На месте. Выключаю звук. – Как красноречиво.

Он бросил взгляд на нож в ее руке, а затем снова посмотрел ей в глаза, расслабив небритую челюсть, да и сама его поза не выражала угрозы. Но Морана знала, как все обстоит на самом деле. Она усвоила, как быстро ему удается переключаться, и даже не думала вздохнуть с облегчением, пока он стоял в паре метров от нее.

Тристан Кейн не произнес ни слова, а просто смотрел на нее своими пугающими глазами. Она понимала, что он пытался сделать. Пошатнуть ее решимость. И пускай у него получилось, Морана не стала этого показывать.

– Ты так взобрался по стене, – начала она будничным тоном, который прозвучал настолько фальшиво, что ей самой захотелось закатить глаза, – чем только подтвердил то, что я и так о тебе знала.

Он лишь приподнял бровь.

– Ты рептилия, – подсказала она и заставила себя улыбнуться.

Уголок его губ с треклятым шрамом дрогнул, но глаза остались суровыми.

– Хищник.