Хищник [СИ]

"Венеция!"

– Минута до рандеву, – сообщил пилот, хотя, что и как он делает, чтобы пилотировать это чудо, Дарья так и не увидела. Поняла лишь, что главный здесь он, а раз так, значит – пилот.

– Вот они! – указал мужчина рукой, и Дарья увидела старенький дубель, тащившийся в сторону города. Кроме нескольких габаритных огней – на носу, корме и по бортам, – и искр, вылетающих из трубы вместе с клубами дыма, кораблик был совершенно не освещен. Но сейчас он как бы попал в луч прожектора, и проявился на фоне ночи, как фотография в проявителе. Нечего и говорить, что ни прожектора, ни луча Дарья так и не обнаружила.

– Выходим! – Марк поднялся из кресла и, переждав пару мгновений, потребовавшихся, чтобы сблизиться с дублем, шагнул на стальную клепаную палубу.

– Дамы! – обернулся он к Дарье и Сабине.

– Вот образец настоящего кавалера! – Сабина подобрала пышные юбки и, опершись на руку Марка, перешла на борт лодки. Выглядела она ослепительно, и даже более того. Одетая в роскошное платье по моде блистательного восемнадцатого века – "с грудью на выкат", как говаривали бурши в Гёттингене, – с белым напудренным лицом, алыми губами и темными глазами с длинными ресницами. В причудливом парике и с посверкивающими тут и там, на шее и пальцах, в ушах и прическе драгоценными камнями всех цветов и оттенков: от темной синевы сапфиров до золотого сияния топазов.

"Хороша!"

Дарья рукой Марка не воспользовалась, хотя ей и хотелось, чего уж там! Перешла сама. Встала на палубе, привычно расставив ноги для устойчивости. Понюхала сырой воздух. Он пах солью, йодом, железом и горячим паром. А еще она учуяла угольный дым и болотную гниль, уловила запахи каминов, в которых жгли торф, и печей, в которых сжигали дрова.

"Отлично!"

Прислушалась к ощущениям!

"Срань господня!" – Из двух левитторов худо-бедно пахал только левый, правый – не столько держал суденышко "на плаву", сколько создавал помехи, инициировавшие килевую качку. Амплитуда, правда, была невысокая, так что о крушении речь пока не шла, но на скорости монотонные покачивания вперед-назад явно сказывались, да и замутить могло с непривычки.

– Слушайте там! – Сабина даже не попыталась определить, с кем она говорит, просто бросала слова в воздух. – Вы не пробовали ходить ровно?!

– Не поможет! – Дарья подошла ближе и обняла женщину за плечи. – Машина старая, едва тянет. И это не лечится, Саб, надо просто дышать носом и терпеть.

– Так воняет же!

– Это ты, видно, никогда на траверзе Калькутты не была! – усмехнулась Дарья, вспомнив свой печальный опыт. Тогда она шла на лохани похуже этой. Шняка "Гепирбарей"! Каково?!

– Хочешь папиросу? – предложила, достав кожаный портсигар, входивший в комплект маскарадного костюма "денди". Ее мнения никто не спрашивал, но на взгляд самой Дарьи, выглядела она в "этом всем" крайне вульгарно. Жутковатый коллаж из Веры Холодной, Анатоля Мариенгофа и псковской бляди "с претензиями". Но времени на дискуссию не оставалось, и она смирилась.

"В конце концов, коли спала с этим хмырем Коноплевым, кто я есть после этого, если не блядь?"

– Хочешь папиросу?

– Египетскую с гашишем? – хохотнула Сабина. – Нет уж, уволь! Я лучше кубинскую сигариллу возьму. Тоже дым сладкий, но вкус другой! – и она полезла в поясной кошель за куревом, однако руку Дарьи, что характерно, со своего плеча не убрала.

"Щекотливо, но познавательно!" – Отметила Дарья, покачав мысленно головой, однако вслух ничего не сказала. Вообще ничего не сделала. Не объяснятся же по такому деликатному поводу на борту чужой лодки, ночью, в виду Венеции!

– Марк, – начала она задавать совсем другой вопрос, – а ты?…

– Да, уверен! – опередил ее Марк. – Это наш борт, и все идет по плану. А теперь, если ты хочешь спросить, нет ли у меня чего-нибудь крепче чая, мой ответ – есть. – И он с улыбкой протянул ей свою серебряную фляжку. – Держи, Дари! Это именно то, что ты давно хотела попробовать.

– Шдэрх? – она приняла фляжку, взвесила в руке. – Она… Эта женщина… Почему ее называют Лучезарной?

– Потому, что ей так хочется.

– В чем ее сила? Только в том, что она знает дорогу?

– Это немало.

– Да, пожалуй! Но…

– У нее свое племя, Дари, свои связи, свои должники. Она многое может, и не нам пробовать ее на зуб. Тем более в острой фазе конфликта с номадами, у которых тоже ведь есть своя правда и свои союзники.

– Ох, как все у вас тут сложно! – вздохнула Дарья, отвинчивая крышечку.

– Не преувеличивай! – усмехнулся в ответ Марк. – Можно подумать, у вас там все просто! Лучше понюхай вначале!

Мог не советовать, она почувствовала запах шдерха, едва приподняла крышечку. Высокая чистая нота счастья, – вот как она определила бы этот аромат.

"Грозовой перевал? И ведь действительно!"

Дарья поднесла фляжку к губам. Запах усилился, и показалось, что она пьянеет, даже ничего еще толком не выпив.

"Матерь божья!"