Хищник [СИ]

Первый глоток оказался слишком маленьким. Дарья осторожничала и жадничала одновременно, но, тем не менее, язык обожгло. Холодное пламя взметнулось к нёбу, и на глазах выступили слезы. Однако через мгновение – а пламя все еще бушевало, проливаясь в глотку и пищевод, сбивая дыхание и сердечный ритм, – огонь обрел вкус, и это оказалось просто божественно. Осень, горный склон и одуряющий аромат созревших виноградных гроздьев. Незнакомый виноград, невероятный вкус, нежный и терпкий, глубокий… Но еще через секунду Дарью накрыла третья волна – холодноватая ясность, возникающая в горах после грозы, когда остывший воздух чист и наполнен озоном.

"Царица небесная! Вот так штука!" – и Дарья сделала еще один глоток.

– Нет слов! – подвела она, раздышавшись, итог и вернула фляжку Марку. – Это оттуда, не так ли?

– Оттуда, – кивнул он. – Приготовься, мы скоро будем на месте. И вот еще что, не дай застать себя врасплох!

"Не дай застать себя врасплох! – повторила Дарья мысленно. – Знать бы еще, что это должно означать!"

2. Дарья Телегина

Дубель "скрипел и пыхтел", как говаривают о таких суденышках онежане, но так и не развалился, а снизившись, даже перестал клевать носом. Прошли над краем острова, проплыли над каналом Вигано, оставив Венецию справа, вернее наполненный светом и музыкой квартал Сан Марко, и повернули к Спина Лунга. Здесь тоже гуляли. И на набережной, и на улицах между замков знати, и в замковых дворах. Над садами на противоположной стороне острова взлетали огни фейерверков.

"Дурацкая затея!" – Дарья не смогла бы сказать наверняка, кого имеет в виду: то ли идиотов, швыряющих в небо огни, то ли самоубийц, плавающих в тех небесах. Наверное, и тех и других, но ей даже представлять не хотелось, что может случиться, если такое "чудо" влепится со всей дури в ржавый борт их дубеля.

"Мало не покажется!"

Еще бы! Огонь в небе ничем не лучше огня на воде. Флот им пользуется, но, мягко говоря, недолюбливает.

– Господа, мы на месте! – Дарья не заметила, когда шкипер покинул свой пост в застекленной рубке, но сейчас он стоял рядом с ней. Тем более, непонятно, отчего он назвал их троих господами, не мог ведь не заметить, что двое из троих – женщины.

– Сходите прямо на крышу! Вас ждут.

И действительно, не успели подойти к краю плоской крыши, как оттуда перебросили сходни. Нечто шаткое – шириной в две доски, но Дарья не могла ударить лицом в грязь. Только не в присутствии Марка и Сабины, и, разумеется, не под любопытными взглядами встречающих.

Вдохнула, выдохнула и шагнула на мостки. Прошла, как ни в чем не бывало. Не вздрогнула, не пошатнулась. Ступила на мраморные плитки крыши, цокнули о потертый камень высокие каблуки.

– Прошу прощения! – Она повела рукой в перчатке, и загораживавший проход громила в костюме "доброго кабатчика" без возражений отступил в сторону. – Благодарю вас, месье!

Италийского Дарья не знала, но предполагала, что простые фразы на франкском здесь все-таки поймут.

Она прошла по крыше еще несколько шагов, не оборачиваясь, но внимательно отслеживая на слух то, как сходят "на берег" Марк и Сабина. Смотрела вперед, на медленно идущего ей навстречу высокого мужчину в костюме Арлекина.

"Арлекин и… Коломбина… Так, кажется?"

Чувство опасности пришло внезапно. Острое, словно ледяная игла, оно пронзило сердце, заставив застыть в жилах кровь.

Страха не было. Напротив, на Дарью снизошел удивительный покой. Время остановилось, и в гулкой тишине она услышала шаги смерти. На этот раз, костлявая шла легкой поступью молодой женщины. Длинные мускулистые ноги в мягких сапожках без каблуков. Запах пота, скорее приятный, чем отвратительный. Тихий шелест дыхания.

"И это все?" – Дарья шагнула в сторону, разворачивая тело влево, переступила ногами, словно исполняла фигуру какого-то несложного танца, и выкинула левую руку вперед, перехватывая чужое запястье. Раз! Она увидела Коломбину – длинноногая, как и предполагалось, высокая и стройная – и в тот же момент ударом правой кисти снизу выбила кинжал из руки убийцы. Два! Хват Коломбины не выдержал и раскрылся. Три! Клинок взлетел вверх, а Дарья откинулась назад и ударом правой ноги перебила женщине кадык. Упали вместе, но Дарья мгновенно оказалась на ногах, а вот Коломбина осталась лежать на мраморных плитах. Она умирала, и ее агония не была мирной.

– Браво! – сказал, приблизившись, Арлекин.

– Кто пустил сюда эту тварь? – бросил он в ночной воздух небрежный вопрос.

– Да, вроде… – протянул кто-то в ответ.

– Не могу знать… – заперхал другой.

– Дык это… – заблеял третий.

Получалось, никто не знал, как убийца оказалась на крыше. Впрочем, еще интереснее было бы спросить, с чего бы ей вообще оказаться в этот именно час на этой именно крыше!

"Чудеса!"

– Приношу свои искренние извинения! – поклонился Арлекин. – Больше такого не случится. Позже мы, разумеется, проведем всестороннее расследование, и виновные понесут суровое наказание.

В голосе Арлекина слышалась лишь сдобренная легким раздражением апатия. Усталое равнодушие и сдержанное пренебрежение. И к тому же он лгал.

"Ты послал ее сам… Но зачем?"