Хищник. Том 1. Воин без имени

Перед этим я как раз успел убить при помощи своей пращи зайца. Мы приготовили ужин: поджарили зайца на вертеле над огнем и щедро приправили его солью, которая в этих краях была очень дешева. Пока мы ели, мне кое-что пришло в голову, и я сказал:

— Знаешь что, frauja? А он все-таки правильно предсказал наше будущее, тот старый Вингурик, которого мы встретили прошлой зимой, только он немножко перепутал. Это ты убил своего друга, а вовсе не я.

Вайрд промолчал. А я развивал свою мысль дальше:

— А знаешь, почему тот frodei-qithans ошибся? Его сбило с толку твое нарочитое чрезмерное чихание.

И снова старик ничего не сказал, и я устыдился собственной бестактности. Похоже, что Вайрд больше переживал из-за убитой волчицы, чем я из-за своего juika-bloth. Потому я закрыл рот, чтобы больше не говорить глупостей, и мы закончили ужин в молчании. Хотя уже к следующему утру Вайрд снова пришел в себя — и дальнейший наш переход по этим чудесным лесам оказался беззаботным и приятным.

Я думал, что за время странствий уже увидел достаточно красот, но все они померкли в моей памяти, когда я увидел конечную цель нашего путешествия. Как-то около полудня мы ехали по отрогу Высоких Альп. Вайрд дернул за поводья, заставляя свою лошадь остановиться, и указал мне рукой. И тут перед моими глазами предстало такое зрелище, что у меня буквально перехватило дыхание.

— Хальштат, — с гордостью произнес Вайрд, — Обитель Эха.

2

За свою жизнь я видел и римскую Флору, и византийскую Антусу — оба этих названия, и латинское и греческое, означают «цветущий», и оба города на самом деле великолепны. Я видел Виндобону[142], второй старейший город после самого Рима во всей империи; я видел Равенну; я видел множество других прославленных городов. Мне доводилось бывать в землях, которые располагались по соседству с Данувием, от Черного моря до Черного леса; я плавал на корабле как по Средиземному морю, так и по Сарматскому океану[143]. Так что мне пришлось увидеть больше, чем за всю свою жизнь видит большинство людей. Но до сих пор я не могу забыть Хальштат: это самое восхитительное место, какое я когда-либо созерцал.

С горы, откуда мы с Вайрдом смотрели вниз, Обитель Эха сильно напоминала созданную Альпами вытянутую чашу, на дне которой имелось некоторое количество воды. Однако на самом деле эта вода была озером, и чрезвычайно глубоким, потому что склоны гор спускались прямо в него, соединяясь между собой где-то далеко внизу. Только в промежутках, у берега озера, имелись небольшие уступы, которые и сами уходили под воду; там, словно на полках, располагались горные луга. Несколько хребтов Альп, на противоположной стороне чаши, были такими высокими, что их вершины — даже теперь, ранним летом, — оставались все еще белыми от снега. Кое-где виднелись уступы и крутые склоны из обнаженной коричневой породы. Однако большая их часть была покрыта лесом — с того места, где мы находились, все это напоминало волны и складки богатого зеленого бархата, с темными сине-зелеными пятнами в тех местах, куда падала тень от проплывающих сверху облаков.

Озеро Хальштат-зе было маленьким по сравнению с Бригантинусом, но гораздо более светлым и притягательным. А уж каким синим — акх! С того места, откуда я впервые его увидел, его синева делала озеро похожим на драгоценный синий камень, оправленный в складки зеленого бархата. Прошло много времени, прежде чем мне довелось увидеть сияющий темно-синий сапфир, и его цвет тут же напомнил мне об удивительном горном озере.

* * *

Все предметы, находившиеся прямо у воды, как раз под нами, казались с такого расстояния крошечными. Далеко внизу, словно одна из тех игрушечных деревень, которые резчики по дереву делают для детей, на берегу озера располагался город Хальштат. Я мог разглядеть только крыши домов — все они были островерхими, чтобы снег зимой не задерживался на них, рыночную площадь и несколько причалов, выступающих из воды. Но крыш было очень много, так много, что я просто не мог себе представить, сколько было собрано под ними домов на таком тесном пространстве.

После этого мы спустились вниз с Альп по тропе, которая проходила рядом с разветвленным широким потоком, весело сбегающим вниз к озеру. Когда мы подошли поближе к Хальштату, я смог разглядеть, каким образом был построен город. Ровной поверхности на берегу озера было совсем мало, поэтому там размещалось лишь сравнительно немного зданий — внушительная церковь, а также лавки, таверны и gasts-razna (постоялые дворы), образовывавшие городскую площадь. Остальные дома теснились почти на крышах друг у друга, поднимаясь вверх почти до середины крутого горного склона. Они разделялись совсем крошечными улочками, а вверх и вниз по склону и вовсе тянулись не улицы, а каменные лестницы. Дома стояли так тесно, что некоторые были совсем узкими, но это компенсировалось тем, что все они имели по два или даже три этажа.