Хищник. Том 1. Воин без имени

Я назвал ей свое имя, и мы какое-то время болтали — казалось, девочке было приятно пообщаться с новым человеком: она объясняла мне особенности работы на копях, называла разные вершины Альп вокруг озера, рассказывала, какие торговцы в городе могут запросто надуть приезжих, делающих у них покупки. Наконец Ливия спросила:

— Ты когда-нибудь видел соляную копь внутри? — Когда я признался, что нет, она заявила: — Внутри это намного интереснее, чем снаружи. Давай ты познакомишься с моим отцом, и я попрошу, чтобы он разрешил мне сопровождать тебя.

Ливия представила меня своему отцу следующим образом:

— Отец, это Торн, он только что прибыл в наши места, и он мой новый друг. Торн, вежливо поприветствуй управляющего этим огромным и древним предприятием Георгиуса Гоноратуса.

Управляющий оказался хрупким седым мужчиной; очевидно, он весьма серьезно относился к своим обязанностям, проводя огромное количество времени под землей, потому что его кожа была такой же бесцветной, как и его волосы. Позднее мне рассказывали — и Ливия, и другие, — что Георгиус был одним из немногих жителей Хальштата, чья семья происходила от римских колонистов и до сих пор все еще отличалась чистотой крови, и он никому не позволял забывать об этом. Когда управляющий подписывал даже какой-нибудь незначительный документ, он всегда добавлял, так сказать, порядковый номер своего поколения в этой знатной семье. Насколько я помню, он был тринадцатым или четырнадцатым в своем роду. Супругу себе он специально привез из Рима. Она умерла, дав жизнь Ливии, но Георгиус не слишком скорбел: он был женат на копи.

Георгиус Гоноратус был неизменным членом городского магистрата, как и все его двенадцать или тринадцать предков, которых назначал на этот пост совет старейшин Хальштата. Подобно своим родовитым предкам — и в этом отношении он ничуть не отличался от потомков несчастных рабов, которые работали на него, — Георгиус никогда не выезжал за пределы этих мест, никогда не поднимал глаз от копей и не испытывал особого желания попасть за горизонт; полагаю, этот человек не знал вообще ничего о внешнем мире, кроме того, что там постоянно нуждаются в соли. Он и сыновьям своим прививал такие же наивные и ограниченные взгляды. Кстати, эти молодые люди были такими отшельниками, что я даже не сразу обнаружил, что у Георгиуса вообще есть сыновья, но потом все-таки выяснил, что у Ливии имеются два старших брата: соответственно на два и четыре года ее старше. Полагаю, если бы я когда-нибудь увидел их, то ни за что бы не признал в этих юношах потомков знатного римского рода, потому что отец учил их торговле прямо под землей и братья все время пребывали среди одетых в кожу, потных, пыльных рудокопов, носивших корзины с каменной солью.

Я все ломал голову, не ухитрилась ли покойная супруга управляющего все-таки влить немного чужой крови в фамильное древо. Я не мог придумать другого объяснения тому, что Ливия была так не похожа на своих скучных и покорных братьев и отца: она была яркой, восприимчивой, живой девочкой; такая вряд ли захочет провести всю жизнь на копях.

Была ли Ливия действительно дочерью Георгиуса или нет, но он явно любил малышку больше, чем сыновей, и, может, даже так же сильно, как и свои копи. Возможно, управляющий был не слишком доволен тем, что его дочь подружилась с незнакомцем, который выглядел как германец, но, по крайней мере, учитывая юный возраст Ливии, он не слишком беспокоился насчет того, что я могу стать его зятем. Поэтому управляющий просто задал мне несколько вопросов — о моей родословной, занятиях и причине пребывания в Хальштате. Я предпочел не распространяться о своем происхождении, но довольно правдиво ответил, что являюсь компаньоном торговца мехами, что летом нам особенно нечем заняться и потому мы решили отдохнуть здесь. Казалось, это удовлетворило Георгиуса, потому что он снисходительно разрешил Ливии сводить меня под землю и выразил надежду, что мне понравится прогулка по предприятию, которым он так гордился.

С внутренней стороны большого темного входа в копь рабочие, сновавшие туда и обратно, почтительно уступили нам с Ливией дорогу. Она достала из груды валявшихся кожаных передников по одному для каждого из нас. Я начал было завязывать передник вокруг пояса, но девочка рассмеялась и сказала:

— Не так. Надень его задом наперед. Давай, переверни.

Растерявшись, я повернулся к ней спиной (таким образом, я смог увидеть тьму внутри копи), а Ливия переодела передник и завязала его длинный конец у меня на спине.

— Завязки должны быть спереди, — пояснила она. — Теперь подтяни подол между ног и держись за него обеими руками.