Хищник. Том 1. Воин без имени

Там я и натолкнулся на Вайрда — и почувствовал, как волосы у меня на голове встали дыбом, когда я понял, что это воет он. Прямо как волк. Его рот был невероятно широко раскрыт, а голова запрокинута, высунутый язык дрожал, заставляя звук вибрировать. Хуже того, Вайрд лежал на спине в очень странной позе. Все его тело выгнулось жесткой дугой, в форме буквы С, словно натянутый лук, так что на земле оставались только пятки и затылок, и яростно молотил по ней сжатыми кулаками.

Тем не менее, когда я продрался сквозь последние кусты и приблизился к Вайрду, оцепенение внезапно покинуло его, тело безвольно распласталось на земле. Он прекратил свой ужасный вой и перестал молотить кулаками; просто лежал, совершенно обессиленный, только грудь его вздымалась, словно бедняге не хватало воздуха. Я быстро накинул поводья его лошади на крепкий куст, отложил свое оружие и опустился на колени рядом. Вайрд быстро заморгал, его рот был все еще раскрыт, но уже не настолько ужасающе широко. Мой друг даже не вспотел от этих усилий, но его лицо стало таким же серым, как волосы и борода, а когда я коснулся его, оказалось холодным и липким.

При моем прикосновении Вайрд вдруг резко открыл свои налитые кровью глаза, посмотрел на меня и спросил хрипло, но вполне осознанно:

— Что ты делаешь здесь, мальчишка?

— Что я делаю здесь? Я примчался сюда сломя голову. Мне показалось, что на тебя напала целая волчья стая.

— Акх, неужели я поднял такой шум? — извиняющимся тоном спросил старик. — Мне жаль, если я прервал твою охоту. Я… просто прочищал горло.

— Что ты делал? Да ты, должно быть, очистил весь этот хребет Альп от всех пастухов, дровосеков, всех…

— Я имею в виду… Я изо всех сил стремился отрыгнуть слизь или что там так долго переполняло мое горло.

— Иисусе, frauja, — сказал я и слегка успокоился, когда услышал, что он вел себя так специально. — Ты чуть ли не стоял на голове. Должно быть, есть более простой способ прочистить горло. Где твоя фляжка? Вот, глотни из моей.

Вайрд тут же отшатнулся от меня и издал булькающий звук, словно снова собирался завыть: «Аргх-гх-гх!» — и изогнуться дугой. Но с видимым усилием он взял себя в руки и, тяжело дыша, произнес:

— Пожалуйста… не надо, мальчишка… не мучай меня…

— Я пытаюсь всего лишь помочь тебе, frauja, — сказал я, поднося флягу ближе к его губам. — Глоток воды может…

— Аргх-ргх-ргх! — снова зарычал он, пытаясь удержаться и не изогнуться всем телом, но все-таки умудрился одной рукой отбросить мою руку в сторону. Когда Вайрд смог говорить, он яростно прорычал: — Будь осторожен… Что бы ты ни делал… держись подальше… от моего рта… моих зубов…

Я сел на землю, посмотрел на него с беспокойством и спросил:

— Что это значит? Андреас сказал мне, что ты голодал несколько суток, а вчера за целый день и сегодня ты ничего не съел и не выпил. Теперь ты отказываешься даже от свежей воды…

— Не произноси это слово! — попросил старик, вздрогнув, словно я ударил его. — Во имя сострадания, мальчишка… дай мне шкуру и разведи огонь. Теперь так рано темнеет… и я замерз…

В удивлении я оглядел ярко освещенную солнцем гору. Затем, сильно встревоженный, послушно достал шкуру, привязанную к его седлу, помог старику завернуться в нее, набрал сухого мха, веток и хвороста и развел костер неподалеку от того места, где он лежал. К тому времени, когда костер разгорелся, Вайрд спал и вовсю храпел. Я решил, что это добрый знак, поэтому постарался потихоньку удалиться и не разбудить его.

Я забрался на гору, туда, где оставил Велокса, и только было хотел отвязать его, как снова услышал этот хриплый, пронзительный, мощный крик auths-hana. Казалось, что все звери поблизости, кроме меня, определили, что завывание Вайрда исходило от ненастоящего волка, а потому вовсе не разбежались в страхе. Я снова приготовил стрелу и пошел в том направлении, где кричала птица. Следуя наставлениям Вайрда, я ждал, пока auths-hana снова закричит, и, перебегая от одного укрытия к другому — дереву, валуну, — прятался за ними, когда птица замолкала. Наконец я увидел ее, сидевшую на нижнем суку растущей поодаль сосны.

Еще раз подождав, пока птица — высоко задрав голову и распушив изогнутое полумесяцем оперение хвоста — издаст оглушающий ее саму крик, я быстро подбежал к ней как можно ближе. Я не мог позволить себе промахнуться, ведь Вайрд утверждал, что мясо глухаря очень вкусное, и я надеялся, что уговорю старика поесть. Моя стрела попала в цель, я выпустил ее так ловко, что auths-hana погиб, не успев издать до конца очередной пронзительный крик, и с шумом упал под дерево.