Хищник. Том 1. Воин без имени

— Ты, — ответил я, — вполне можешь предложить их мне сейчас, раз уж я здесь. — Я и сам в душе поражался тому, насколько невоспитанно веду себя.

— Ох, vai! — простонал хозяин постоялого двора. — Но я ожидаю как раз сегодня одного чрезвычайно богатого купца, который всегда занимает лучшие комнаты и который…

— Да что ты говоришь? И насколько богат этот человек? — спросил я и увидел, как Тиуда беззвучно смеется позади Клецки. — Пожалуй, когда он появится, я куплю его. Всегда приятно обладать особенными рабами.

— Не надо, ваша милость, — взмолился Клецка, который от волнения даже слегка вспотел. — Я выселю его с приличествующими… Я имею в виду: комнаты, разумеется, ваши. Мальчики, принесите вещи господина. Могу я поинтересоваться, ваша честь, вы желаете также снять комнату и для вашего… хм… герольда? Вашего слуги? Раба? Или он обычно ночует в одном помещении с лошадьми?

Возможно, я и сказал бы в ответ что-нибудь оскорбительное, приличествующее моему новому положению, но Тиуда опередил меня:

— Нет, добрый хозяин Клецка. Если ты покажешь мне поблизости самый дешевый и кишащий паразитами дом, где можно остановиться, я удовлетворюсь тамошней подстилкой. Я только одну эту ночь проведу в Виндобоне. Видишь ли, завтра на рассвете я должен отбыть в дальний путь, по важному заданию моего frauja Торнарекса. — Он наклонился поближе к трактирщику, прикрыл рот рукой и зашептал: — Срочное и тайное послание, понимаешь? Но это секрет!

— Разумеется, разумеется, — сказал Клецка, пораженный до глубины души. — Ну… ближайший дом… дайте сообразить. — Он почесал свою сверкающую от пота лысину. — Есть тут неподалеку жалкая лачуга вдовы Денглы. Она иногда заманивает доверчивых путников, обещая им кров и стол, но ни один не останавливается у нее надолго, потому что Денгла обворовывает постояльцев.

— Ничего, я буду спать на своих вещах, — сказал Тиуда. — А теперь… я задержусь здесь только для того, хозяин, чтобы снять пробу с каждого из многочисленных прекрасных блюд и холодных вин из той тщательно приготовленной трапезы, которую, я уверен, ты скоро накроешь для моего хозяина. Торнарекс, естественно, не отведает ни кусочка, пока я не объявлю, что каждое блюдо безопасно, питательно и приготовлено именно так, как мой хозяин любит.

— Естественно, естественно, — произнес бедняга хозяин, теперь уже потея так сильно, что и в самом деле напоминал вареную клецку. — К тому времени, когда его милость вымоется и освежится, стол будет накрыт и уставлен всеми самыми лучшими яствами из наших кладовых и погребов. — Затем он повернулся ко мне и сказал почти в отчаянии: — Если мне будет позволено, я сам провожу вашу милость и покажу ваши покои.

Тиуда последовал за нами наверх, вместе с двумя сыновьями Клецки, которые несли мой скромный вьюк и седельные сумки. Комнаты оказались чрезвычайно удобными, прекрасно меблированными, чистыми и хорошо проветренными. Но я, разумеется, огляделся и недовольно засопел, словно меня привели в хлев, и рукой сделал знак Клецкам уйти. Как только все трое оказались вне пределов слышимости, мы с Тиудой повалились на кровать, весело хохоча и хлопая друг друга по спине.

— Ты самый бесстыдный грешник, которого я когда-либо встречал! — воскликнул я, отсмеявшись. — И я тоже, раз поддержал твой план. Обмануть всю Виндобону… и этого несчастного толстяка…

— Пусть дьявол их всех заберет, — сказал Тиуда, все еще смеясь. — Толстяк, похоже, такой же обманщик, как и ты. Он, может, и носит имя Амалрик, но могу побиться об заклад, что он не имеет никакого отношения к королевскому роду Амала. Так что обманывай его, сколько пожелаешь.

— Акх, а это довольно забавно, — заметил я, но затем нахмурился. — Однако, боюсь, развлечение дорого нам обойдется. Ты видел тех постояльцев, которые выглядывали из окон, а затем исподтишка разглядывали нас внизу? Судя по их платью, они все действительно богатые и знатные особы.

Тиуда пожал плечами:

— Исходя из собственного опыта могу сказать: разодетому и надменному даже еще легче вводить в заблуждение хозяев постоялых дворов и торговцев.

— Я имею в виду, чтобы соответствовать своему мнимому положению, я должен облачиться в такое же пышное одеяние,

Тиуда снова пожал плечами.

— Если пожелаешь. Но должен сказать, что ты и так все сделал, как надо. Так что ты вполне можешь позволить себе одеться еще хуже и вести себя еще более отвратительно. А теперь давай смоем с себя дорожную пыль. Затем спустимся в обеденный зал и начнем хмурить брови из-за того, что стол еще не накрыт, и, так сказать, принудим Амалрика Толстую Клецку умиротворить нас своим лучшим вином.