Хищники

— О чем все это говорит? Что вы скажете по поводу Владимира Хришека?

Катарина сдвинула брови и взяла лист из рук медсестры.

— А-а, этот, да. Ну что ж, если вас интересует расположение в списке, он находится в его верхней части. Каждый раз, в каждый данный момент. Не на самом верху, но рядом.

Все соответствует, — размышляла Энн. — Он не был самым везучим из группы в дни сражений, но, чтобы обеспечить себе место в самом верху, он каждый раз устранял более везучих. Чтобы его пощадили шальные пули, снаряды, мины и гранаты. Хришек убивал, чтобы выжить.

— Спасибо, — сказала она отходя, — отнесите все это внутрь, лейтенанту Фревену.

Катарина вытаращила глаза, увидев, как медсестра оседлала велосипед и, с силой надавливая на педали, скрылась среди баков для стирки.

Чтобы энергично крутить педали, она подняла свою белую юбку выше колен, и, когда Энн слезла с велосипеда в лесу, рядом с лагерем третьего взвода, на ее чулках виднелось множество пятнышек грязи. Она шла среди папоротников и бурых стволов, желая добраться до самых дальних палаток на юге и никем не замеченной подойти к палатке, в которой располагался Стив Рисби. Рыжий паренек с маленькими руками с голубыми прожилками вен, сидя на пне, чистил свою снайперскую винтовку. Энн подошла к нему.

— Опять вы! — воскликнул он скорее для того, чтобы что-то сказать, от скуки. — Сейчас начнете задавать вопросы.

— Прошу простить меня, Стив, но вы единственный, к кому я осмеливаюсь обратиться. Мне нужны еще кое-какие сведения, в последний раз.

Он быстро покачал головой:

— Нет, хватит, мне надоело играть в осведомителя, и я говорю вам: мне надоело, что вы крутитесь вокруг меня. Не считайте меня дураком, я прекрасно знаю, что вы якшаетесь с ВП. А если полицейские хотят что-то разузнать, пусть придут и сами спросят меня.

Энн вздохнула, сжав губы.

— Все не так просто, — сказала она наконец. — Здесь все настроены против ВП.

— Еще бы! Даже если они что-то имели против Харрисона, зачем понадобилось арестовывать его?! Он не святой, это правда, но есть другие способы, даже в армии, даже во время войны! Мы все из одного лагеря и все думаем так же.

Энн присела, чтобы посмотреть Рисби в глаза и доверительно поговорить с ним.

— Это не ВП настраивает одних против других, а кто-то, кто убил нескольких людей среди нас. Не забывайте это. И все наводит на мысль, что этот кто-то из вашего взвода. И теперь я прошу вас в последний раз: помогите мне.

— Я нахожу вас симпатичной, поэтому я не послал вас… до настоящего времени, но не приходите больше ко мне. Парни сказали мне, что видели вас с лейтенантом из ВП.

— Это правда, но не верьте тому, что вам рассказывают. Среди вас есть убийца худшего разбора. Сегодня вы видите меня в последний раз, обещаю вам, если вы так этого хотите, но помогите мне. Я хочу знать, правда ли, что родители Хришека были ярмарочными артистами?

Рисби отложил свою винтовку и вздохнул, глядя на кромку леса.

— Вы когда-нибудь замолчите? — насмешливо произнес он. — По поводу того, кто такой Хришек, надо обращаться не ко мне. Идите лучше к Костелло, Харрисону или Коллинсу, они знают его гораздо лучше, чем я.

— Так с кем мне говорить?

Рисби поднял брови.

— Может быть, с Коллинсом, медбратом, он самый хитрый из троих.

Энн встала.

— Так это Хришек ваш подозреваемый?

— Посмотрим.

— Если это он, пожелаю вам мужества. Рядом с Хришеком Харрисон — всего лишь малокровная старушка.

Он снова взял свою винтовку и проверил оптический прицел. Энн смотрела на этого худышку без мускулов, но полного спокойствия, способного убить человека одним выстрелом с расстояния в пару сотен метров. Здесь, на этой войне, у него был несчастный вид. Другой же среди этих мужчин, с которыми она так часто сталкивалась, ничего не имел за душой. Ничего, кроме грубой и воинственной силы.

— Спасибо, Стив, вы — добрый человек.

Он ухмыльнулся и сказал с иронией:

— Именно так и пишет мне моя подружка каждую неделю! Если бы вы знали, как мне недоело быть здесь добрым человеком!

Сержант Паркер Коллинс, облокотясь на ствол бука, с явным наслаждением курил сигарету. Когда Энн подошла, его лицо скрыло облако табачного дыма.

— Разве курящий медбрат подает хороший пример? — проговорила она, поравнявшись с ним.

— А разве политики, объявляющие войну, подают хороший пример?

— Один один.

— Что я могу сделать для вас?

— По правде говоря, многое. Кажется, вы знаете Владимира Хришека?

— В силу того, что я лечил его раны, да. Это одержимый боец. Он ничего не боится, даже самому себе может продырявить кожу. Но он просто заговоренный! Ничего, кроме легких царапин!

Энн скрыла улыбку, чувствуя, что забрезжила надежда.

— Кажется, его родители были ярмарочными артистами, это так?

— Почему вы так думаете? Вы что, влюбились в него?

— Мне хочется знать все о людях, с которыми я общаюсь, — вспыхнула она.