Хищники

– Ну да! – недовольно воскликнула девушка. – Зачем мне ему говорить это. Эдгар Евгеньевич еще раньше сказал Родиону… Так вот, когда он стал такое рассказывать, мы поспорили. Я не верю, что это так… А если бездарная? Все равно получит главную роль, став любовницей режиссера?

Ольга Арчиловна невольно улыбнулась.

– А что, я не права? – вскинула Марина голову. – Родион смеется, говорит, что поэтому у нас и хороших актрис наперечет… Все это гадко и пошло! Ну если думаешь так, то и молчи. Держи при себе…

– Авдонин был при этом разговоре?

– Нет. По-моему, он, знаете, так к Уралову не очень благоволил. Они знакомые давно, но близкими друзьями не были… А в тот раз встретились в аэропорту. Уралов летел на БАМ выступать с бригадой артистов… Эдгар Евгеньевич сказал, если будет, мол, время, заезжай в Кедровый. Просто ради вежливости… А Родион и прикатил. Понравилось ему здесь. Еще бы, все его приглашают, угощают. Живой киноартист! И попьянствовать можно на дармовщину…

Марина закрыла коробку с подарками Осетрова.

– Ничего с собой не возьмете? – кивнула на коробку Дагурова. – В Москве любят всякие редкости…

– Просто некуда, – пожала плечами Марина. – Да и не знаю, где там буду жить… – Она задумалась о чем-то и продолжала: – Так хочется побывать в Центральном доме работников искусств. А Дом киноактера. Дом кино!.. Эдгар Евгеньевич обещал мне все показать, познакомить с интересными людьми. Звездами… Да и во ВГИКе многих знал…

– Обещал помочь с поступлением? – уточнила следователь.

– Да… – смутилась Марина. – Вы не подумайте, что я хочу пролезть по блату… Но все-таки лучше, когда знаешь обстановку, требования…

– А Осетрову вы об этом говорили?

Девушка кивнула.

– Как он прореагировал на то, что Авдонин взялся помочь? – спросила Дагурова.

– Никак. Просто сказал, что счастливым можно быть и здесь…

– Скажите, Марина, Нил никогда не высказывал в адрес Авдонина чего-нибудь оскорбительного, не грозился?

Вопрос этот был одним из главных, и Ольга Арчиловна долго готовилась, чтобы задать его. И кажется, это было самое удобное время.

– Я понимаю, для чего это вам нужно, – ответила девушка спокойно. – И знаю, что от этого зависит многое… Так, Ольга Арчиловна? Действительно, зависит?

Дагурова поняла: девочку она недооценила, та умеет определить главное.

– Вы как в этом анекдоте: что лучше – хороший диагноз или правильный, – сказала следователь с улыбкой. – Поймите, нужна правда! Всем. И вам и мне. И, если хотите, больше всего Нилу.

– Ну если я буду его топить, какая ему польза?

– Слово не то, девочка… – покачала головой следователь. – Я ведь тоже не собираюсь его топить… Ложь – плохой помощник ему. Она все равно вылезет. Хоть самый кончик, а выглянет… Диагноз должен быть поставлен не только правильно, но и вовремя.

– Нет, никаких угроз я не слышала, – сказала Марина твердо. – И высказываний в адрес Эдгара Евгеньевича тоже… Но Нил его не любил…

– В чем это выражалось?

– Понимаете, это трудно объяснить… Недомолвки, само выражение лица, когда при Ниле заговаривали об Авдонине… Нил даже не бывал в Турунгайше, если знал, что Эдгар Евгеньевич здесь… В этом характер Нила… Вам понятно, о чем я говорю?

– Разумеется. Да, кстати, позавчера, когда произошла вся эта история, Осетрову было известно, что Авдонин в заповеднике?

– Не знаю…

– Вы ему не говорили?

– А зачем? Я ведь не маленькая, Ольга Арчиловна. Говорить с Нилом об Эдгаре Евгеньевиче – значит обидеть его… Нил мой друг, что бы там ни было. – Марина даже с каким-то вызовом посмотрела на следователя.

– Как получилось, что вы с Осетровым оказались в том месте, когда по распадку шел Авдонин?

– Это случайность! Честное слово, случайность! – горячо воскликнула девушка, хрустнув пальцами. – У нас с Нилом… Ну, словом, это было прощание… Нил говорил: у него предчувствие – мы больше никогда не встретимся… Вернее, уже не будем друзьями. Что я забуду о нем… Он никогда в жизни не уедет из тайги, а я – из Москвы… И мы шли с ним, шли… Было очень грустно. Так хотелось плакать. И в Москву хочется, и тут… Потому что папа и Нил. Эти деревья, близкие, родные до каждого листочка. Меня ведь отец привез сюда совсем маленькой. Так привыкла! А как буду жить без Турунгайша? – Она в отчаянии развела руками.

– Это понятно, – сказала Ольга Арчиловна. – Каждому человеку дорого детство… Ну что ж, Мариночка, не буду больше отнимать у вас время, – сказала Ольга Арчиловна. – Вам столько надо еще сделать…

– Да, прямо не знаю, что куда складывать, – охотно согласилась прекратить беседу Чижик.

– Еще пять минут. Надо оформить протокол…

– Значит, это был допрос? – удивилась девушка.

Ольга Арчиловна кивнула.

– И вы все-все запишете?

– Нет, только то, что нужно для дела, – успокоила Чижика следователь.

Когда Дагурова прощалась с Мариной, в коридоре послышались шаги. Первой в комнату вбежала лохматая большая собака с остро торчащими ушами и умными глазами. Она остановилась и, казалось, с удивлением посмотрела на постороннего человека.

– Место, Султан! – приказала Марина. – Не бойтесь, Ольга Арчиловна, он не тронет.

Тут вошел Федор Лукич.