Хит сезона

– На, попробуй! – сказала я. – Но больше на «вы» ко мне не обращайся, мне это неприятно.

Ромка посмотрел на меня и уткнулся в листок. Я решила подождать немного, а потом приняться за дело самой. Неудобно же сразу отбирать у него эту бумажку, обидится ведь… Ох, вечно я придумаю какую-нибудь заботу на свою голову!

– Митрофанова Евгения Сергеевна, – начал вдруг читать Ромка довольно уверенно. – Муж – Митрофанов Алексей Васильевич, сценический псевдоним – Арнольд Салько, заслуженный артист России, ведущий артист тарасовского академического театра драмы…

Ромка держал лист бумаги на вытянутой руке и читал довольно быстро.

Я с удивлением заглянула в листок издалека и увидела, что почерк Сергея Ивановича читается легко, если бумагу не подносить к глазам на обычное расстояние, а держать чуть дальше.

– Детей нет, – прочитал Рома. – Директор коммерческой фирмы «Голд», торговля золотыми изделиями, бриллиантами, ювелирными украшениями. Неофициальные интересы фирмы «Голд» составляют проституция, нефтяная и химическая промышленность.

– Что это значит – «химическая промышленность»? – не утерпела я. – Он что, не мог пояснее, что ли, написать?

– Фирме «Голд» принадлежит второй по величине пакет акций акционерного общества «Тарасовхимия».

Я даже присвистнула от удивления. Ничего себе! Второй раз на моем пути встречается эта тарасовская «химия» и опять она имеет какое-то отношение к убийству.

– Есть основания предполагать, – продолжал читать Рома составленное Кряжимским досье, – что Митрофанова в «Голд» – лицо подставное, а настоящим хозяином фирмы является арестованный сейчас Василий Ермолаев, в недавнем прошлом один из крупнейших в Тарасове финансовых воротил. Позвольте вам напомнить, милейшая Ольга Юрьевна, что арестован он был с вашей подачи…

– Что? – воскликнула я. – Что ты читаешь!

– Тут так написано! – пожал плечами Ромка. – Позвольте вам напом…

– Не надо повторять! – рявкнула я на него. – Читай дальше.

– Вас должен, без сомнения, заинтересовать следующий факт: Евгения Сергеевна Митрофанова – любовница Василия Ермолаева. Именно в связи с этим фигура она в Тарасове довольно известная и в определенных кругах – влиятельная. На службе у нее состоят пятеро охранников, состав которых время от времени меняется вследствие естественной убыли. По сведениям, старший из охранников, который работает у нее уже третий год, также является ее постоянным любовником. Его кличка – Рыжий.

– Все? – спросила я Ромку с нетерпением.

– Все, – пожал он плечами и протянул мне прочитанный листок.

– Давай фотографию! – сказала я Витьке. – О которой мы с тобой поспорили.

Вместо ответа Витька вытащил из своего необъятного кофра одну за другой три бутылки шампанского.

– Так он – рыжий! – воскликнула я.

Витька протянул мне фотографию. На ней отчетливо был виден рыжий цвет волос устремившего глаза к потолку Мефистофеля. Если бы не эта рыжина, его не отличить было бы от самого Салько в этой роли!

– Кое-что начинает проясняться! – воскликнула я. – Любовницу Салько убил этот самый Рыжий, но он был, без всякого сомнения, только исполнителем. Послала его, конечно же, супруга Салько, госпожа Евгения Митрофанова. Что это было? Месть с ее стороны? При сложившихся между супругами Митрофановыми отношениях мне что-то не верится, что это могла быть месть удачливой сопернице.

– А что, если она хотела избавиться не от любовницы мужа, а от самого Салько, от своего мужа то есть? – спросил вдруг Рома. – Ну и подставила его под убийство его же любовницы. И ей отомстила, и от мужа избавилась.

Я посмотрела на него с искренним уважением, хотя к нему и была примешана самая маленькая капелька иронии, не без того.

– Ты делаешь успехи, Ромик! – похвалила я его. – Версия интересная, ничего не скажешь, но как она объясняет мое присутствие в этой квартире? Да и вообще – чья это квартира?

– Ты в ней была, ты и объясняй! – огрызнулся вдруг Рома, чрезвычайно меня этим обрадовав: не вечно же он будет смотреть на меня, открыв рот!

Я дала ему щелчок в лоб и сказала:

– Будешь хамить, я тебя отправлю на кухню варить кофе!

Ромка надул губы и в самом деле отправился на кухню. По своей, правда, инициативе.

Дождавшись, когда он выйдет, Виктор тронул меня за руку и сказал:

– С Мариной говорил. Быстро. За ней следят. Я «хвост» сбросил по дороге. Чисто.

Маринка – это была любимая тема Виктора, и он становился необычайно разговорчивым. Вот как сейчас.

– Ну что там у нее? – спросила я.

– Марина передала, – продолжал Виктор. – Надо звонить.

– Кому? – спросила я, заранее запасшись терпением: когда говоришь с нашим молчуном Виктором, это совершенно необходимо.

– Свиридову, – сказал Виктор. – Он просил.

– Свиридов просил меня позвонить? – недоверчиво переспросила я. – Ты не ошибся?

Виктор глянул на меня искоса, и я еще не раз напомнила себе, что он в Афгане служил во взводе разведки.

– Извини, – сказала я. – Просто подозрительная что-то просьба. Не верю я в его расположенность ко мне… Маринку он мог обмануть, она у нас доверчивая и наивная.

Виктор нахмурился.