Хит сезона

– Воды набрали, я им корпус еще там, на даче, продырявил немного ломиком. Потонуть не потонут, а скорость потеряют.

Катер развернулся, и я поняла, что Рыжий рассчитывает добраться до небольшого поросшего деревьями островка – первого из зеленого архипелага, застрявшего посредине Волги.

На островке спрятаться было негде, на нем даже кустов не было, только группа высоких деревьев с голыми стволами. Островок просматривался насквозь, и Эдик усмехнулся, увидев маневр Рыжего.

Тот явно рассчитывал на возможность вброд перейти на соседний большой остров, где можно было и затеряться, и моторку раздобыть у какого-нибудь рыбака, которых наверняка там было немало.

Эдик встал и замахал руками. Я оглянулась и увидела, что нас догоняет еще одна моторка, которой Эдик и подавал сигналы.

Эдик сел опять, а вторая моторка слегка развернулась и стала подходить к островку по широкой дуге, рассчитывая в скором времени оказаться в проливчике между ним и большим островом.

Видел ли этот маневр Рыжий, я судить не могу, но он не изменил своих намерений. Мы отставали от него уже всего только метров на сто.

Катерок с разбега ткнулся в песок, Рыжий выскочил из него и потащил за собой Ромку как на веревке. Тот часто спотыкался, иногда падал, но тут же вскакивал и бежал за Рыжим, изо всех сил стараясь, как я поняла, мешать ему, как только мог.

Рыжий направлялся к большому острову.

Иван повернул немного лодку вдоль берега, и за счет этого мы сильно сократили разрыв между Рыжим и нами. Метров за пять до берега Эдик крикнул:

– Иван – в лодке, остальные – со мной!

И соскочил из лодки в воду. Я дождалась, пока моторка коснется песка, и мощный толчок вперед буквально снес меня на берег.

Я перевернулась через голову, но тут же вскочила и, на ходу отплевываясь от набившегося в рот песка, устремилась за Эдиком.

Рыжего мы догнали сразу за деревьями, где начинался залитый водой зеленый густой заросший луг. Бежать по нему было невозможно.

Поняв, что уйти не удастся и что он фактически окружен, Рыжий круто развернулся, левой рукой обхватил Ромку и загородился им от выстрелов, а правой приставил пистолет к его голове.

– Ну вы, козлы! – крикнул он в нашу сторону. – Еще шаг, и я щенка вашего застрелю!

Мы остановились все и сразу. Никто Ромкиной жизнью рисковать не хотел. Я видела Ромкино лицо. Оно вовсе не было испуганным.

Ромка смотрел на нас с надеждой, и в его глазах не было ожидания смерти.

Мне стало совсем плохо, я села прямо в мокрую траву под ногами, в болото, и закрыла глаза, не желая видеть конец этой трагедии.

– Встань, Оля! – прошептал мне стоящий рядом Виктор. – Не позорь пацана!

Я посмотрела на Ромку и увидела в его глазах испуг. Ему страшно было видеть меня бессильной, беспомощной.

Я поднялась с травы, взяла пистолет в обе руки и тоже наставила его на Рыжего, как и Виктор с Эдиком.

– Только не стреляй! – прошептал опять Виктор.

– Сдавайся, Рыжий! – крикнул Эдик. – Тебе все равно отсюда не выбраться!

– Лодку! – заорал Рыжий, и я видела, как поморщился Рома от его крика. – Лодку, или я сейчас вышибу ему мозги!

Эдик с Виктором застыли, не зная, что предпринять. Стрелять не мог ни тот, ни другой: Рыжий держал Ромку слишком близко к себе. Можно было вместо Рыжего запросто подстрелить мальчишку. К тому же Рыжий плотно прижимал ствол своего пистолета к Ромкиному виску и в любую минуту мог выстрелить.

Бросить оружие в надежде на то, что Рыжий уберется с острова и никого не тронет, было слишком наивно. Рыжий обязательно всех нас перестреляет как куропаток. Я опять впала в панику, но на землю уже не садилась.

Вдруг Ромка сделал какое-то странное движение ногой, дернулся, и Рыжий застыл с исказившимся лицом. Его правая рука немного отошла от Ромкиного виска, сам он слегка отклонился в сторону. Или это Ромка от него отклонился? Все это длилось доли секунды, но Эдик выстрелил в то же мгновение.

Рука Рыжего дрогнула, пистолет из нее выпал, он закричал.

А Ромка пошатнулся и упал в мокрую траву, увлекая за собой Рыжего!

– Ты убил его! – завопила я, устремляясь к Ромке.

– Да нет же! – услышала я за спиной смех Эдика. – Это его пистолетом по голове шандарахнуло.

Я подбежала к лежащему в воде и траве Ромке, подняла его голову и, не обращая внимания ни на Рыжего, ни на ребят, которые уже снимали с Ромкиной руки наручники, зашептала, стирая кровь с его виска:

– Ты жив, малыш! Бог мой, ты жив! Рома! Мальчик мой! Слава богу, ты жив!

– Да жив я, жив! – пробормотал смущенно Ромка. – Чего ты, Оль? Перестань!

Меня затрясло крупной дрожью, и я уткнулась в его плечо. Я плакала, но мне было уже спокойно, и уверенность с каждой секундой возвращалась ко мне.

Эдик стоял над лежащим в мокрой траве Рыжим.

– Вставай! – приказал ему Эдик.

Рыжий поднялся, глядя на него исподлобья.

– Отойдем, приятель, – кивнул Эдик на небольшую рощицу невдалеке. – Потолкуем…

Но Рыжий, видимо, был наслышан о том, как толкует с подобными ему командир – по определению самих бандитов – «афганцев»-беспредельщиков.

– Не надо! – сказал он. – Все сделаю, что скажешь. Без всякого разговора. Все скажу и все подпишу! Не надо!