Хит

Буги потянул за цепочку, свисавшую с потолка, и зажглась голая лампочка. Мастерская предстала во всей красе. На полу были расставлены промышленного вида лампы с регуляторами светопотока. В углу стоял широкий рабочий стол, заваленный эскизами и фотографиями предметов мебели и архитектурных ансамблей. Рядом со столом высился стеллаж, уставленный толстыми книгами по искусству.

— О, у тебя потрясающие книги, — восхитилась Мак и подошла к стеллажу. Она провела кончиками пальцев по корешкам, читая вслух названия: «Современное искусство», «Классическая архитектура»…

— Спасибо, — с гордостью произнес Буги. — Я коллекционирую книги по искусству и архитектуре.

Мак взяла с полки один том. «Австралийские художники».

— Мой любимый — Джеффри Смарт. У него даже самые скучные городские пейзажи выглядят так, что дух захватывает. Хочешь, покажу?

Буги раскрыл книгу примерно посередине и показал Макейди серию удивительных урбанистских пейзажей, неотъемлемой частью которых были пустынные улицы. Он стоял рядом, и, когда она подняла голову, ей показалось, что между ними пробежала искра. Они оба тотчас опустили глаза, явно смущенные.

— Мм, я тоже люблю архитектуру, — сказала Мак, чтобы избежать неловкой паузы. — Мой любимый архитектор — Антонио Гауди. Обожаю его церковь Саграда Фамилия и парк Гуэль в Барселоне.

Мак считала Гауди, с характерными для его созданий плавными формами и ярким дизайном, Сальвадором Дали в архитектуре. Собор Саграда Фамилия, который Гауди спроектировал, но так и не успел достроить, погибнув под колесами трамвая в 1926 году, казался слепленным из расплавленного воска.

— Ты там была? — живо спросил Буги.

Мак кивнула.

— Завидую, — вздохнул он.

— Прости за нескромный вопрос, но сколько может стоить нечто подобное? — Мак показала на кресло в стиле шестидесятых, которое Буги закончил морить вчера ночью.

— Ну, поскольку это ручная работа и по индивидуальному эскизу, довольно дорого, ведь затрачено много труда и времени. Это же не «ИКЕА».

— Вижу руку мастера, — с восхищением произнесла Мак, любуясь креслом. — Ты очень профессионально работаешь.

— Спасибо. Я сделаю для него плоское кожаное сиденье, — сказал Бути и, не касаясь сохнущего дерева, показал, как ляжет сиденье.

— Мне нравится. И твои гробы тоже нравятся, — заметила Мак.

У задней стенки стоял большой гроб из полированного дуба. Зрелище впечатляло. Рядом с ним вытянулись в ряд гробы меньшего размера — видимо, такие же Буги заказали когда-то для кофейных столиков байкеры. Мак никогда не видела ничего подобного. Даже в похоронном бюро не был представлен такой ассортимент. И к тому же она впервые находилась в магазине гробов.

— Здесь есть одно заведение, называется «Дракула». Так вот его хозяин заказал пару таких гробов-столиков. Это ресторан, в интерьере которого преобладает вампирская тематика.

Мак вскинула брови.

— Высокий гроб — это и есть casket, — объяснил Буги.

— Ты называешь его на американский манер?

— Да. Casket гораздо тяжелее, в нем больше деталей. И стоит он прилично. — Буги замолчал, а после паузы произнес: — Извини. Наверное, это слишком утомительно для тебя.

Макейди улыбнулась:

— Вовсе нет.

Буги подошел к своей последней работе и осторожно коснулся поверхности дерева:

— Еще липнет. Пойду, помою руки. Вернусь через секунду. Осмотрись пока здесь, если хочешь.

Но Мак, воспользовавшись моментом, достала из сумочки телефон, чтобы проверить сообщения, о которых она благополучно забыла в компании Буги. Вероятнее всего, это было сообщение от Энди, и ей совсем не хотелось его читать.

Но она ошиблась.

Сообщение пришло с мобильного телефона, номер которого не был ей знаком. Мак открыла его и подождала, пока загрузится объемный файл.

Какие-то размытые черно-белые фотографии — что такое? Нет, постой-ка…

Это были вовсе не фотографии. Это была видеозапись. Мак прищурилась и нажала кнопку «ОК». Началось воспроизведение записи.

Черно-белые очертания задвигались, и наконец в кадре появилось нечто, похожее на комнату. Мак поднесла трубку к уху и убедилась, что может расслышать слабые голоса. Белым пятном оказался свет под потолком, и, по мере того как улучшилась резкость, Мак различила силуэты двух мужчин — те беседовали, явно не подозревая, что за ними наблюдают. Один мужчина европейской внешности был высокий, второй — низкорослый азиат. Высокий был без рубашки. Качество записи было таким, что даже надеяться не стоило на то, чтобы различить слова, которые мужчины произносили, но по языку жестов можно было догадаться, что они спорили и один мужчина был зол или взбешен, а второй пытался его успокоить. Ракурс сместился, и Мак увидела, из-за чего они спорят, — на кровати лежала молодая женщина, почти без одежды.

Мак почувствовала, как у нее внутри все сжалось.