Хитиновый мир (СИ)

— Вдруг её сердце защемило. Это чувство девушке было знакомо. Её поразила боль как в тот раз, в тот день, когда ей товарки сказали, что дядя Асхада умер и её ждут неприятности. И не спрашивайте меня, почему «товарки» и кем был у Асхада дядя. Всему своё время, — прошептал Артём, хоть его в этот раз никто и не собирался перебивать.

— Девушка… Звали её… В этом доме её звали Файзой… Не могла знать, что сейчас произойдет, но своим, почти звериным чутьем, догадалась: теперь можно забыть всё, что было раньше. Она стоит на пороге события, которое разделит её жизнь на «до» и «после». Судьба до этого дня и так особо её не жалела — об этом я расскажу, но не сейчас, позже… Так вот, приготовленное ей новое испытание ни с чем сравнить нельзя.

Артём покачал головой. Вдруг его лицо осунулось. Он постепенно входил в роль, становясь участником театра одного актера. Это почувствовали все, кто находился в этот поздний час в холодном кабинете на цокольном этаже с узкими окнами.

— Девушка оказалась права, — продолжал Артём. — Поднявшись по лестнице, Файза увидела… Представьте большой просторный двухэтажный дом. В нем тепло: ударили первые морозы, пришлось включить газовый котел и зажечь огонь. В зале мерцал горящий камин, его не было видно, но по комнатам разносились звуки потрескивавших поленьев, и в воздухе витал сухой запах перегоревшей золы. В гостиной, к которой примыкала столовая, под которой находился подвал, горел яркий слепящий свет. Так вот, там на полу лежали три мужских тела! Девушка знала, как выглядят мертвецы. И эти трое были мертвецами.

— Пойдем. Во дворе ещё несколько, — сказал Мартин. — Не хотел будить, но я их сам не дотащу.

Хозяин пошел к выходу, при этом переступив через вытянутые ноги лежащего с краю мертвеца.

Артём сделал шаг, высоко подняв ногу, словно на полу лежал человек и это он был Мартином.

— Мертвецы не были ничем накрыты. Что бросилось в глаза… Лица, как это бывает у только что умерших, кажется, были сделаны из воска. Так вот, они приобрели странное выражение, словно… Были отмечены печатью удивления. Страха не было, не было выражения мук… Только холодный блеск застекленевших глаз и… Когда люди улыбаются, то их зубы влажные. Это нормально. Лица только что были подвижными, они хмурились, нервно улыбались, злились… И вдруг пришла смерть, кровь перестала бежать по венам, кислород больше не наполнял клетки, нервы окоченели, и лица начали замерзать, застыли…

Артём замолчал. Его голова чуть сдвинулась на бок. Он продолжил:

— Файза, осторожно пересекая гостиную, невольно заглянула в приоткрытые рты мертвецов. Их зубы уже были сухими. Затем она в поисках следов окинула взглядом лежащие фигуры, чтобы узнать причины их смерти. У всех с левой стороны груди верхней одежды темнело бурое пятно, словно кто-то там затушил большую кубинскую сигару. У двоих были прострелены шеи. Может подобная рана была и у третьего, но он лежал дальше, и Файзе просто не было видно. Да и времени не было рассматривать.

Три тела. Возраст — под тридцать. Двое в форменных черных зимних куртках, которые носят охранники, только без шевронов и на погонах никаких отметин. Черные брюки с накладными карманами. Берцы из дорогих — кожаные, высокая шнуровка, хорошая подошва с глубоким протектором. Одежда третьего была обычной: туфли, джинсы, короткая куртка дубленой кожи с меховым светлым воротником.

— Да, и у этого была повреждена шея. Я ясно вижу бурые пятна на мехе в той части, где затылок, — продолжал Артём. — Девушка, одернув своё пальто, застегнула его на все пуговицы. Я хотел, чтобы вы обратили внимание на такую, по-моему, очень важную деталь. Если брать по отдельности: длинная юбка, блуза с длинными рукавами, платок, вернее манера, как его Файза завязывает… По отдельности как бы ничего странного, но… Всё вместе было похоже на наряд, который носят женщины с Кавказа, мусульманки. Но у Файзы был голубой, ярко-голубой цвет глаз, рыжеватые брови. И в тот момент, когда я вместе с вами, увидел её спящую, без платка, то заметил, что волосы её были светло-русые. А в длинной черной юбке, блузе, драповом пальто… если посмотреть со стороны, то ощущение русскости пропадает.

Артём опустил глаза. Подняв руку, он кому-то погрозил указательным пальцем.