Хитклиф

Но ни в сердце моём, ни извне я не услышал ответа — больше ничего, хотя долго ещё всматривался в мерцающие дали, ловя миражи, ища хоть какие-нибудь отголоски. Наконец, окутанный лёгкой дымкой, горизонт померк. Внизу зашевелились спящие. Я потихоньку спустился и, пока они не открыли глаза, пошёл мимо них к темнице. Меня ждала встреча: с Братцем Скелетом и ещё кое с кем.

Я сел в комнате, вырубленной в скале, и, разглядывая скелет, поджидал Эдгара Линтона. Он придёт, это было бы логично. Ведь он ещё не видел камеру пыток, остальные обязательно заставят его посмотреть, а тут-то я его и встречу, Но, помимо всякой логики, я просто знал. Это ты, или та часть тебя в моём сердце, что велела мне быть твёрдым, сказала мне о Линтоне, и я знал, что судьба даст мне шанс.

В комнате было темно, но сквозь заросшие травой трещины кладки снаружи пробивался свет, ведь темница была вырублена в самом своде холма. Вот откуда и пошли, быть может, легенды о Красном Повелителе; крики пытаемых еретиков превратились, верно, в его демонические вопли или в стенания его жертв. А может быть, и сама легенда послужила причиной тому, что камеру допросов устроили здесь, рядом с его логовом, где всё повергало в ужас. Впрочем, громоздящиеся во тьме древние орудия пыток и озарённый зеленоватыми отблесками свисающий на цепях скелет сами по себе навевали уныние.

Время от времени ветер доносил звуки. Я слышал бренчанье гитары (Мэри Ингрэм взяла её с собой); сначала мелодия «Спелой вишни», потом песня Бена Джонсона, кажется, о любви и страсти. Потом ненадолго — тишина, и вот — шаги. Линтон. Помешкал у двери. Спутанные волосы очертили лицо золотистым ореолом.

— Одно слово, сэр, — проговорил я. Не успел он двинуться, как я крепко схватил его за руку. — Дамы не придут вам на помощь; они слишком далеко — не услышат. Так что придётся иметь дело только со мной, если, конечно, не считать его. — Я кивнул на оскаленного свидетеля за своей спиной.

Он попытался стряхнуть мою руку.

— Хитклиф, держать меня нет надобности; я как раз искал вас. Прекратите эти нелепые игры и уберите руки.

Я крепко держал его.

— Думаете, это игры?

— Вас невозможно принимать всерьёз. Вот что я хотел вам сказать. Угрожайте, но ваши угрозы выеденного яйца не стоят. Выполнить их вы не в силах. В тот самый момент, когда вы хоть чем-то навредите мне, вы потеряете всё — не только то, что стремитесь отнять у меня, но всё, что у вас есть; а этим, сдаётся мне, пренебрегать не стоит, во всяком случае конюху.

— Похоже, я стою перед дилеммой! — Произнося последнее слово, я повернул его и толкнул на сиденье рядом со скелетом. Теперь я стоял над ним. — Но поскольку я всего лишь конюх, я, может быть, понял вас не вполне правильно. Если я ошибаюсь, вы, как человек воспитанный и образованный, меня поправите. Прежде всего, вы намерены жениться на Кэти.

— Да, я женюсь на ней. И она уже дала добровольное согласие.

— На минутку оставим в стороне вопрос о её воле, хотя мы оба знаем, что она достаточно тверда, и оба мы перед ней — как сухие листья на ветру, Однако будем считать, что вы и она собираетесь пожениться.

— Верно.

К чести Линтона, самообладание его настолько восстановилось, что он закинул ногу на ногу и откинулся назад.

— Я хочу предотвратить это. Как мне это сделать? Можете вы научить меня, наставник?

Линтон презрительно фыркнул.

— Единственный здравый и разумный путь — вернуться на Грозовой Перевал и поговорить с самой молодой леди. Но для вас этот здравый разумный путь, естественно, недоступен.

— Точно — и причины этого к вам не имеют отношения. Достаточно того, что вы понимаете, что, как бы ни повернулись события, всё зависит от нас двоих — только от вас и от меня.

— Это возвращает нас обратно — прямо к вашей дилемме, не так ли? — заключил Линтон.

— Да. И чтобы разрешить её, мне нужно, чтобы вы разорвали отношения с Кэти. Если вы не сделаете этого добровольно, я заставлю вас.

Я заметил, как Линтон взглянул на тень дыбы позади нас, но голос его звучал совершенно спокойно.

— Это вам не удастся. Подкупить меня вы не сможете — вам нечего мне предложить. Запугать? Любое насилие по отношению ко мне отразится на вас с удвоенной силой, и на что вам тогда надеяться?

В ответ на моё молчание он продолжал приветливо и рассудительно:

— Теперь я судья и за ваши угрозы могу заключить вас в тюрьму, но воздержусь — в память о былом. Так что давайте договоримся: я не выдам вас вашим новым друзьям, а вы оставите эти смехотворные нападки. Вот и будем квиты. Согласны?

Вместо прямого ответа я схватил скелет за шею и рывком сорвал со скамьи. Глядя, как он рассыпается по полу, Линтон содрогнулся, но не кинулся бежать. Оторвавшиеся кисти рук всё ещё висели на цепях; я сорвал и их, отбросил в сторону, потом сел на освободившееся место.

— Эдгар, я хочу, чтобы вы хорошенько подумали над тем, что я сейчас скажу. — Я мягко обхватил ладонью колено Линтона. — Не отвечайте сгоряча, постарайтесь уразуметь, что мне есть на что рассчитывать, что я существую и выполню то что решил. Вы готовы выслушать меня?