Хитмейкер. Последний музыкальный магнат

Наша стремительно меняющаяся культура приучает нас к тому, что желаемую песню можно немедленно услышать, просто коснувшись пальцем экрана. Эти изменения начались как раз в то время, когда я создавал с Universal совместное предприятие, которое мы назвали Casablanca Records. У нас были отдельные успехи, но цифровые реалии современности превратили музыкальную индустрию в нечто совершенно новое. Еще не было понятно, к чему мы придем, и огромные прибыли на рынке получали как раз те люди, которые никакой музыки не производили, – я имею в виду Стива Джобса и Apple. И если даже для меня положение вещей в нашем бизнесе напоминало песчаную бурю, то можно себе представить, в каком положении оказались Стрингер и Лэк, не имевшие даже приблизительного понятия о ландшафте, по которому они ступали.

Apple перевернула вверх ногами всю экономическую составляющую нашего ремесла. Когда песни стали загружать за 99 центов, звукозаписывающая индустрия ушла в штопор. Компании, которые привыкли выручать за каждый диск по 3–4 доллара, имели теперь на каждом сингле сущие гроши. Не имея больших прибылей, компании утратили финансовое могущество, необходимое для развития новых талантов и работы с прежними. Трудно стало с прежней тщательностью записывать и перезаписывать альбомы, работать с изображениями и видеоклипами, а также оказывать артистам поддержку во время концертных туров. А ведь именно такие вещи необходимы музыкантам, чтобы получить шанс возвыситься и стать мировой суперзвездой. Не говоря о том, чтобы постепенно приобрести репутацию, которая позволила бы продавать миллионы дисков. У нашего поколения была возможность делать все как надо и без спешки. Успех не обязан приходить к артисту с первым же альбомом. Но сокращение прибылей привело к развитию психологии «пан или пропал», а многие компании вообще боятся рисковать, поскольку риск уже нельзя оправдать экономически. Образовался губительный для творчества замкнутый круг. Артисты, которым не удалось сразу вписаться в готовые форматы или формулы успеха, не получали контрактов от компаний, которые стали бояться неудач. Все это только ускорило развитие социальных медиа и других цифровых платформ, где у артиста хотя бы оставался шанс быть замеченным.

Действительно, цифровые технологии и нарождающиеся социальные медиа предоставляют удивительные возможности и для артистов, и для фанатов. Все барьеры рухнули. Артистам больше уже не нужно рассылать демозаписи или лично посещать музыкальные компании, добиваясь прослушивания. Любой человек из любой части света может загрузить свою музыку в Сеть и стать звездой прямо на YouTube, получив свои пятнадцать минут славы. Но что будет потом, когда они закончатся? Во всех этих пертурбациях мы незаметно для себя потеряли кое-что важное, а именно бесценный опыт, который артист приобретал, выступая в клубах, работая над альбомами и совершенствуя свое искусство и свой образ в попытках стать новым Брюсом Спрингстином, Билли Джоэлом, Боно или Мэрайей Кэри.

Конечно, ни у Стрингера, ни у Лэка не было опыта создания культовых суперзвезд. Попытки Лэка управлять Sony Music своими методами полностью провалились почти сразу же. Он затевал конфронтацию с артистами вместо того, чтобы воспитывать и поддерживать их. Не ладил он и с людьми вне компании, такими как Грабмен или Ландау. Кроме того, Лэк и Стрингер задумали и осуществили вреднейшее слияние с BMG, которое позволило управляющим из этой германской компании получить очень много власти. Результатом этой сделки стало крайне постыдное положение вещей, при котором руководителям Sony в итоге пришлось выкупить вторую половину BMG только лишь для того, чтобы вернуть контроль над самими собой. Вскоре после этого Стрингеру все же пришлось уволить Лэка, своего протеже. К сожалению, это было лишь началом неурядиц, постигших корпорацию в целом. Sony начинала с транзисторных приемников в 50-х и стала всемирным электронным гигантом, десятилетиями выдвигая на рынок новые образцовые товары. Они могли, они должны были оказаться на той вершине, которую занимает сейчас Apple! По крайней мере, у них был шанс заключить с Apple союз и получить доступ к переднему краю прогресса… Стрингер, который никогда не понимал перспектив технологической революции, возглавил корпорацию после Идеи – и по грустным отчетам в прессе можно видеть, к чему приводит страусиный подход к управлению крупными компаниями.

Отдельным унижением для японской корпорации стало то, что игровая приставка Microsoft Xbox победила на рынке их PlayStation.

У японской модели были все шансы, так как она могла не только служить для игр, но и воспроизводить компакт-диски, но после одной исключительно удачной волны рождественских продаж компания внезапно столкнулась с дефицитом спроса. Так что эта попытка захватить рынок приставок в итоге увенчалась лишь кратковременным успехом.