Хитрая затея

Вообще, здешние правила обязательной подписи допрашиваемого под допросным листом не требуют, достаточно подписи лица, допрос проводившего. Но с подписью самого допрошенного такие листы куда более благосклонно воспринимается судьями и особенно присяжными. Ташлин обмакнул перо в чернильницу, старательно вывел затребованную Крамницем надпись и аккуратно поставил подпись.

— Хорошо, господин Ташлин, допрос я прерываю, — деловито сказал Крамниц, — отдохните пока что.

Велев присутствовавшему при допросе десятнику увести Ташлина в камеру и дождавшись исполнения приказа, Крамниц аж просиял.

— Как вам, Алексей Филиппович, а? — спросил он. — Теперь остаётся доставить сюда баронессу и устроить им с Ташлиным очную ставку!

Оспаривать столь мудрое решение я и не пытался. Вряд ли баронессе понравится этакое изложение событий, тем интереснее будет выслушать её собственный рассказ. Ташлина понять было можно — переваливая всё на подельницу, он пытается избежать смертной казни и сократить, насколько получится, срок будущей каторги. Не лучший выбор, понимаю, но Ташлину в его положении ничего иного и не остаётся. За воровство ему и так дадут немало, за жену с любовником ещё никак не меньше, но в таком виде, как он пытается представить дело нашему вниманию, плаха с топором ему не грозит. Интересно, чем на это ответит его теперь уже бывшая любовница?

…Начиналась очная ставка чинно и спокойно. И Ташлин, и баронесса подтвердили, что друг друга знают, показали, что знакомы они чуть более двух лет, не скрывали своего прелюбодейства. А потом Крамниц прочитал баронессе показания Ташлина и показал его подпись под допросным листом.

Это было что-то!.. Баронесса, срываясь на визг, ругалась по-русски и по-немецки, выдавая такие образчики словесности, отнюдь не изящной, что впору было за ней записывать, обвиняла любовника во всех грехах от непомерной лживости до мужского бессилия, а уж каким многочисленным и разнообразным оказался зверинец, вдохновлявший её на сравнения! Кончилось всё куда драматичнее — сначала нам с Иваном Адамовичем пришлось эту разъярённую тигрицу удерживать, чтобы она не разорвала Ташлина в клочья, а здоровенный десятник держал Ташлина, не давая тому отвесить своей даме сердца успокоительную оплеуху. Смирившись с тем, что применить к Ташлину карательные меры ей не дадут, баронесса, кое-как отдышавшись, наотрез отказалась говорить в его присутствии, и Крамниц вновь водворил её бывшего любовника в камеру.

— Всё было полностью иначе! — нервно заявила баронесса.

— И как же? — Крамниц показал самое заинтересованное внимание.

— Евгений сразу захотел убить жену и её любовника, — ну да, другого ожидать от баронессы было бы сложно. — Он только поставил условие, чтобы Антонина не мучилась. А как умрёт Викентий, ему было всё равно.

— Викентий? — ухватился Крамниц. — Вы его тоже знали, как и Антонину Ташлину?

— Так, немного, — попыталась вывернуться баронесса. Не вышло.

— При каких обстоятельствах вы свели знакомство с Викентием Данилевичем? — выпускать птичку из когтей Крамниц не собирался.

— Нас взаимно представила Антонина, — занервничала баронесса. — Но я виделась с ним только два или три раза, сегодня точно уже не упомню.

— А с Антониной Ташлиной вы когда и каким образом познакомились? — тут же спросил Крамниц.

— Два года назад в театре. Наш общий знакомый, палатный советник фон Визин, знакомил нас, они с Евгением вдвоём были, — кажется, баронесса не вполне понимала, зачем её обо всём этом спрашивают. Да и ладно, понимать тут что-то от неё не требовалось, от неё нам с Иваном Адамовичем нужны были исключительно ответы на вопросы.

— Расскажите о ваших отношениях с Евгением и Антониной Ташлиными, — велел Крамниц.

— Они оба были несчастны в браке, — баронесса изобразила приличествующую моменту печаль, — чужие друг другу. Антонина очень этим тяготилась, и я ей посоветовала найти милого друга на стороне. И когда Евгений стал проявлять известного рода интерес ко мне, она перенесла это легко, потому что была уже счастлива с Викентием. Нас с Антониной такое положение даже забавляло.

Хм, по своему небольшому опыту общения с Антониной Ташлиной я бы не сказал, что эту женщину хоть что-то в жизни забавляло. Но я и видел её один только раз…

— Получается, с Ташлиной вы дружили? — сделал вывод Крамниц.

— Да, мы с ней были подругами, — опрометчиво согласилась баронесса.

— То есть вы вот так просто и легко отравили вашу приятельницу и велели вашему эконому убить её любовника? — пристав заманил-таки баронессу в тупик.

— Нет! — баронесса опять чуть не сорвалась на визг. — Это не я! Я в Москве была, а отравила Антонину Эльза! А Юргену убить Викентия приказал Евгений!

— Бросьте, госпожа Альштетт, — Крамниц отмахнулся от её выкриков. — Артман был в услужении у вас, а не у Ташлина, стало быть, и приказывать ему Ташлин не мог, а вы могли. Что же касается вашего местонахождения в тот день, скажите, какую пьесу давали в театре?