Хитрец. Игра на Короля

Под дождем из свинца и алюминия, по весенней размокшей грязи, так скоро, как мог, Кадван полз назад – туда, где юнец мог рассчитывать на спасение.

И все же это было медленно. Мучительно медленно: приходилось отвоевывать каждый фут земли. Крохотная болезненная победа, передышка – и снова в путь. Мимо мертвых солдат и мертвых медсестер. Просто потому, что тот, кто безвольно висел у него на спине, не должен был стать напрасной жертвой войны.

Кадван Берм отступил с поля боя в решающей битве, когда отдали приказ стоять насмерть. И раз парень мог двигать хотя бы одной рукой, он должен был подчиниться: стрелять и рубить. Но вместо этого Берм опустил у лазарета раненого и сам повалился рядом. Сил ему хватило лишь на то, чтобы издать невнятную просьбу о помощи.

И его услышали.

Кадвану помогла одна из сестер милосердия – тех, что молчаливо и серьезно подняли и занесли в шатер мальчишку. Берм не запомнил ее лица, он знал только, что та была в черном платье из грубой ткани с надетым поверх белым фартуком, перепачканным кровью и еще бог знает какими жидкостями человеческих тел.

Но она спасла Берма. Возвратилась к нему, ибо видела, что от слабости и кровопотери у парня кружилась голова и обездвиженная рука его неуклюже покоилась на животе.

А Кадван видел, что погибнет. Ослабленный, он не выживет под обстрелом; при поражении его заколет вражеский солдат, а при победе – казнят за отступление свои. Ведь боевые товарищи замечали, как Берм полз назад, и окрикивали его.

Опустившись рядом с Кадваном на колени, медсестра вынула засевшую в его мышце пулю и перевязала рану – каждое движение было быстрым и отлаженным. А затем случилось невероятное. Девушка перекинула через плечо Кадвана ремешок от сумки, которую пронесла незаметно под жестянкой от медицинских инструментов.

«Здесь вещи моего брата. Они пригодятся, когда ты захочешь избавиться от формы. Беги в лес, на северо-восток. А когда выберешься, помолись за него, убиенного. Видят боги, у Луи были такие же глаза… – быстро проговорила девушка и смахнула навернувшуюся вмиг слезу. – Ну же, вставай и беги!» – громко воскликнула она под разразившуюся за ее спиной очередь.

Повинуясь властному голосу, ноги сами подняли Берма и понесли.

Вечером того же дня крошечное соседствующее с Одельтером государство Книвет потерпело разрушительное поражение от столь же маленькой страны Сотери. Ассоциация списала войну на давние территориальные споры и закрыла на нее глаза. Лишь немногие знали о том, что в истории этой была замешана Империя Цесс. Именно с ее помощью «обиженной» Сотери удалось победить Книвет и почти сразу же откусить от него пограничные территории.

В тот год – да и в последней битве – умерли многие его товарищи. Умерли честной смертью, в бою, с оружием в руках. А Кадван, предатель и отступник, остался жить; более того, он сбежал в соседний Одельтер. Иногда Берм встречал таких же, как он, вернувшихся с войны солдат[23] – их нельзя было спутать ни с кем другим. Ибо все они были совершенно безумны. Убегая из Книвета, парень видел безутешных матерей и навеки одиноких невест… и много лет спустя он помнил лики страдальцев.

* * *

Арлетт понимающе опустила взгляд. Отец Ивье поморщился, отчего лицо его, покрывшись мелкими и крупными морщинами, постарело еще на десять лет. Вот-вот наступила бы неловкая пауза, но мадам Гесе (которая, кстати сказать, стала женой Костолома задолго до возведения его в церковный сан) вдруг просветлела и с вдохновением посмотрела на мужа:

– Ивье, мы можем попросить?..

Супруг ее, по всей видимости, подумал о том же и поэтому ответил утвердительным жестом.

– Строго говоря, я знаю, как тебе обзавестись паспортом, – обратившись к Берму, начал отец Ивье. – Останавливался у меня недавно… хм… старый друг, который может тебе с этим помочь – и, уж поверь, я знаю наверняка. Он работает на Империю и делает свою работу очень аккуратно. Здесь нет риска, но, если он возьмется, ты почти разоришься.

– Еще заработаю, – без особой уверенности ответил Кадван. – Как мне его найти?

Арлетт неожиданно усмехнулась, а отец Ивье сощурил свои маленькие глазки.

– Ты можешь попробовать, – сказал преподобный. – Старый друг говорил мне о своем намерении поехать в Этидо, пробыть там пару недель и вспомнить свои уроки… хм… музицирования. Поверь мне на слово, играет он прекрасно, так что можешь пойти в филармонию… или… хех… – Настоятель принял такой заговорщический вид, будто собрался поведать своему должнику государственную тайну, – в гостиницу «Лю Солидитэ». Спросишь месье Алентанса. Когда встретишь его, скажи, что ты от человека, которому он обязан жизнью.

– А после этих слов ваш знакомый не отправит меня куда подальше? – вдруг нашелся Берм.

– Можешь быть спокоен, – улыбнулась Арлетт. – Он же редкостный хитрец. – Мадам Гесе улыбнулась еще раз. – Хитрец…

– И не вздумай там играть! Ты ведь прекрасно знаешь, чем это может закончиться, – хохотнул отец Ивье и залпом осушил свою кружку.

– А я как раз думал, не предложить ли партию! – обиделся в шутку Берм.