Хитрость для лиса (СИ)

Взглянув на письма, удивленно подпрыгнула, сгребла Мунина в охапку и вылетела из класса. В спину донесся гневный крик Профессора, о снятие десяти баллов, но мне было все равно. Позволив Мунину перебраться на плече, бросила коробку и второй конверт на подоконник. Все подождет.

Серебристая бумага конверта. Руны по краям сворачиваются в спираль в центре. Подписей не нужно. Я знаю от кого это письмо, но все же пальцы предательски дрожат, а сердце уходит в пятки. Неведенье, вот что я желала оставить себе. Чтобы открыть письмо, нужна капля крови. Ищу взглядом, что-нибудь острое, но ничего нет. Достав перо из сумки, зажмурилась и уколола подушечку пальца. Зашипев, прижала к центру письма.

Руны, словно впитывали кровь, меняя цвет с черного на алый. Слишком медленно, слишком долго. Нервная дрожь, расползаеться по телу, холодом окутывает сердце. Треск сургутной печати, в полной тишине коридора, звучит оглушающе. Разворачиваю конверт. Внутри гербовая печать Думстранга. Развернув пергамент, с силой закусываю губу.

«Дорогая, моя ученица,

Это последнее мое письмо, в жизни многое произходит, помимо нашей воли. Чаще всего, обстоятельства произходящего, заставляют нас прогибаться под изменчивость этого жестокого мира. Я сожелею, что в последующие наши встречи, ты не будешь смотреть на меня с прежним уважением и восхищением. Наши пути разошлись.

За ошибки совершенные в молодости, всегда приходиться платить, платить придеться и мне. Я был честолюбив, желал силы и власти. Считал, что мои таланты недооценены окружающими. У моего поступка было много мотивов и все они корысны, и это то о чем я сожелею

Я пишу это письмо, с единственной целью — освободить тебя от обязательств ученика. Освободить от долга перед учителем. Тебя больше ничего не связывает, ни с моим именем, ни с моим прошлым. Я надеюсь, что в глубине твоего сердца, я все так же останусь твоим любимым учителем и в нем не будет ненависти ко мне.

Я горд тем, что именно ты была моей ученицей. Я горжусь тем, что именно такой ты стала, под моим началом и буду гордиться и дальше, какой бы ты поступок не совершила.

Надеюсь, судьба будет, ко мне милосердна, и мы не встретимся на поле боя. Надеюсь мне ни когда не придеться, сражаться с тобой, по Его приказу.

С почтением, Валентин Долохов.»

Руки безвольно опустились, хотя пальцы так и не выпустили тонкого пергамента, с крупным, размашестым подчерком. Слезы капали на пергамент, размывая чернильные буквы. Больше нет не единого шанса отрицать очевидное. Он вернулся. Он собирает сторонников. Он пришел и за учителем.

— Мисс Крам? — голос раздавшийся рядом, заставил вздрогнуть, я перевела взгляд на стоящего рядом, но из-за пелены слез, даже не могла разглядеть кто это. — Мисс Крам, такое ощущение, что кто-то умер?!

— Лучше бы умер, — я не узнаю собственного голоса, он сухой, безжизненый, пустой.

— Что вы такое говорите, Мисс Крам?!

Я не могу ответить, потому что у меня нет слов, чтобы описать словами то, что произходит внутри меня. Я явственно слышу треск в своих ушах, слышу, как внутри я, словно ломаюсь, гнусь, гнусь и стреском переламываюсь пополам. И боль, она внутри меня, рвет когтями, разрывает на клочья, то что называеться душой.

Мунин встревоженно каркает, взвиваеться над головой. А я задыхаюсь, не в силах сделать и вдоха. Грудь, словно сжали в тисках. Я отталкиваюсь от подоконника, но ноги не держат. Я падаю на пол, ударяясь коленями. Мир плывет, качается, а грудь раздирает от нехватки кислорода.

Чьи-то руки косаются моих плеч, но я отталкиваю их, цепляюсь за подоконник, пытаясь подняться, но снова падаю. Нужно идти, я уговариваю себя, умоляю. А изнутри душат рыдания, они подступают к горлу и непроходимым комом застревают там, и из меня не вырываеться ни звука.

Я почти ползу, карабкаюсь по стене, ломая ногти, обдираю кожу на подушечках пальцев. Я почти падаю на лестнице и судорожно цепляюсь за перила. Я должна выдти, я должна выдти. Стены давят, оглушают, звон стоит в голове. Я почти вываливаюсь на улицу, падаю на землю. Обдирая ладошки мелкой галькой.

— Мисс Крам, Мисс Крам! — голос доноситься почти из подводы, отрывисто приглушенно.

Палочка скользит в пальцы. Такие непослушные, негнущиеся. Взмах, я жду. Жду, и почти содрагаюсь всем телом, когда явственно слышу звон бьющегося стекла. Пальцы с силой жимают плотную ткань чехла. Слышу, как рветься молния, сопротивляясь моим грубым действиям. Древко метлы ложиться в ладонь теплом, уверенностью. Она, словно вибрирует от нетерпения, чувствуя бурю внутри.

— Северус, не дайте ей взлететь! Север…

Я отталкиваюсь от земли, взвинчиваюсь в небо, так высоко, как только могу. Пока тугой ледяной воздух, словно огромной дланью не отшвыривает меня назад, на острые пики башень. Швыряю свое тело вбок, от чего мышцы напригаются до боли. И я наконец-то могу вдохнуть, с выдохом приходит и крик.