Хитрости алмазной леди

— Нет, не кольцо! — почти прокричала я. — Совета вашего хотела спросить.

— Совета?.. И это можно, — пододвигая мне стул, ответил старик. — Что там у тебя?

Я протянула дедуле несколько фотокарточек и еще весь исписанный перечислениями лист, а потом пояснила:

— Мы вора одного ищем, так хотели узнать: не из одной ли коллекции эти вещи? Или, может, они как-то иначе между собой связаны? Очень нам важно это узнать.

Старый Фадей нацепил на нос такие же древние, как и он сам, очки и углубился в изучение снимков украденных вещей. Он долго кряхтел над ними, потом щурился над листом с описаниями и наконец выдал:

— Дорогие вещички-то. Связи между ними, правда, никакой нет, разными мастерами деланы, как я по карточкам судить могу. Единственное, что вора могло к ним притягивать, так это камни — они у вас, как я посмотрю, все сплошь редкие. — Фадей громко кашлянул. — Причем редкость их определяется тем, что натуральные они все, то бишь естественной формы, не точеные, а это нечасто встречается. Вот, в общем-то, и все, что сказать могу.

— Так, значит, думаете, что преступник ни за чем конкретным не охотился, а просто брал все, что подороже? — полюбопытствовала я.

— Получается, что так, — возвращая мне бумаги, отозвался дед. — Я, конечно, в ворах не спец, но сам бы от такого товару не отказался.

Я улыбнулась Фадею и, поблагодарив его за помощь, вышла из его маленькой каморки.

«Значит, я с самого начала была права — вор ни за чем конкретным не охотился и брал все, что стоило хороших денег».

Сев в машину, я принялась думать, но уже не о том, как и кого выбирал мой неизвестный, а о том, как бы его изловить.

«Вор не связывается с крупными перекупщиками, побаивается. Значит, не настолько силен и опытен пока, а стало быть, должен где-то допускать грубые ошибки. Знать бы только, где именно… Так, так, так, — я принялась вертеть в руках цепочку фактов. — К перекупщикам ходит сам лично, никому не доверяя, значит… стоп, а ведь и его мог видеть кто-то из соседей. Не один же Апенышев постоянно наведывался к Федору. Были и другие, а если тот, кто мне нужен, приходил к Печникову не раз, то наверняка засветился. Наведаюсь-ка я еще раз в те места».

Обрадовавшись неожиданно пришедшей в голову мысли, я торопливо завела машину и поспешила в Трубный район. Время как раз было подходящее — около пяти.

Квартиру Печникова я нашла очень быстро, но до его соседей все же достучаться так и не смогла: либо они не открывали специально, либо их просто не было дома. Пришлось выйти на улицу и осмотреться. Строение стояло буквой Г, и подъезд Федора располагался с краю, значит, лучше всего входившего в него было видно из угловых окон. К ним я и направилась.

Постучав в одну из подходящих дверей, я услышала дребезжащий голосок какой-то старушки. Прекрасно, бабушки, как никто, обожают смотреть на мир через окошки, чтобы знать, кто к кому и зачем приходил.

— Откройте, милиция, — ответила я на ее опасливый вопрос.

Дверь тихо приоткрылось, и я, как это и полагается, продемонстрировала свои документы.

— Ой, а вы по какому делу? — пропуская меня в квартиру, заволновалась маленькая бабуля.

В ярком платьице, рисунок которого состоял из аляповатых цветов, в белой пушистой шали, накинутой на плечи, с подкрашенными губами, бабуля явно молодилась, была активна и любопытна — подарок, а не соседка, подумала я.

Я напомнила Юлии Викторовне, а именно так звали шуструю бабулечку, про недавнее убийство в их доме и сказала:

— Мы сейчас проверяем всех мужчин, которые бывали у Федора. Вы можете помочь мне и описать, кого именно видели с ним. А если это кто-то из соседей, то и дать адрес?

— Ну, так сразу и не соображу, — нервно перебирая пальцы, ответила мне старушка. — Да вы присаживайтесь, я ж пока вспомню.

Я послушно села на старенький потертый диван и стала терпеливо ждать. Бабушка несколько минут помолчала, потеребила край своего фартука, а потом начала рассказывать про всех, кого когда-либо видела с Федором. Через пять минут у меня даже сложилось ощущение, что все свое время бабка проводила либо на лавочке возле дома, либо у окна — без еды и питья. Вскоре мое предположение почти полностью подтвердилось.

— Я у окошечка-то время и коротаю, зима ведь, на дворе холодно, — тараторила бабка, радуясь, что у нее появилась наконец возможность хоть с кем-то поговорить и быть выслушанной. — Ну, к Федору-то многие ходят, на первом этаже-то всего две квартиры, а соседи его нелюдимые, к ним гости редко заглядывают. А коли кто на второй или третий приходит, так я тоже вижу, на лестнице ведь окна имеются.

Потом бабушка переключилась на описание гостей Федора. Я тут же прикидывала, кого стоит взять на особую заметку. Естественно, тех, с кем Печников пил, под подозрение брать не стоило, оставались лишь лица неопознанные, а таких Юлия Викторовна знала немного.