Хитрости эльфийской политологии

— У тебя есть, что сказать по этому поводу? — в вопросе прозвучал приказ. По спине поползла струйка пота. Что-то я переволновался. Или устал. Или… стал слишком серьезно воспринимать все происходящее со мной в этом мире. Весь подобрался и медленно ответил:

— Она у вас не похожа на моргучию куклу, которую только для красоты и престижа рядом держат. Поэтому я не понимаю, почему вы скрываете от супруги такой важный аспект вашей жизни? Не доверяете? Вряд ли. Таким своеобразным образом проявляете заботу? И заставляете еще больше мучиться? Унижаете недоверием? Обижаете своим нежеланием иметь ребенка от нее? Кстати, на фоне всего сказанного, думаю, мерцающий был бы идеальной альтернативой в вашем случае. Вот уж кто способен постоять за себя даже в очень раннем возрасте. Кроме этого, может быть, на его примере вы, наконец, поймете, что некоторые дети подвергаются опасности с момента своего рождения, эти их неправильные мерцания не хухры-мухры, и ничего, живут и не жалуются. И тогда, возможно, измените свое отношение к рождению потомства.

На этом я выдохся и остановился, тяжело дыша. Дыхание кончилось. Осталось дождаться приговора. В лучшем случае меня просто выставят за дверь. В худшем… лучше об этом даже не думать. И так взгляд этого парня вгоняет меня в ступор. Но высказаться я не мог. Язык мой — враг мой. И что дальше?

— Хочу предупредить, что в его мире императорской власти, как таковой, не существует, зато активно пропагандируется свобода слова. Это я на тот случай, если ты решишь его наказать, — прокомментировал Камю, после затянувшейся паузы. Вот уж не ожидал, что он станет меня защищать.

— Даже если так, наказать все равно придется, — задумчиво произнес император и так на меня посмотрел, что у меня волосы на затылке зашевелились. А потом, переведя взгляд на сидящего рядом со мной Ира, он еще и добавил: — Вас обоих.

Улыбка у эльфа выглядела поистине акульей. По крайней мере, она мне показалась именно такой. Я сразу понял, что наказывать меня в традиционном смысле слова в его планы не входит. Но то, что он собирается на меня повесить, явно будет куда неприятнее любого телесного наказание. Так и оказалось.

— Во-первых, если я правильно понял из объяснений лорда-кардинала, психолог — тот же лекарь, только не для тела, а для души. Личный лекарь у меня есть, самое время обзавестись личным психологом. Скажем, на полставки…

Я судорожно сглотнул и рискнул подать голос.

— Семейная и подростковая психология это несколько разные специализации.

— Вот как? В таком случае вам в самый раз озаботиться повышением квалификации, — заявил император все с той же многообещающей улыбкой на губах. — К тому же, только личному лекарю я могу простить такие вольности, которые ты себе только что позволил. — Думаю, этот непринужденный переход на 'ты' как раз и означал, что теперь меня записали в особо приближенные к венценосной особе личности. Интересно, что со мной сделает Карл, когда об этом узнает? И еще интереснее, как к этому отнесется Ир, который пока ведет себя более чем прилично, но что будет, когда мы с ним наедине останемся?

— А кроме этого… у меня будут еще какие-либо задания?

— Безусловно. Не люблю разбрасываться человеческими ресурсами, особенно теми, кто уже доказал свою востребованность и профпригодность. Плюс ко всему, — он снова посмотрел на Ира и повернулся к Камю, — Я считаю, что ты недостаточно эффективно используешь его изобретательские таланты.

— Возможно, — легко согласился кардинал, — Просто не хотел спугнуть раньше времени, — и тоже уставился на Ира.

— А если я откажусь? — вдруг ледяным тоном поинтересовался тот.

— С чего вдруг? — полюбопытствовал император, внешне оставшись спокойным и безмятежным, но я был убежден, что внешность в его случае была весьма обманчива.

— Я не могу похвастаться личной преданность ни одному из вас.

— И кого же ты избрал своим хозяином? — спросил Снежный, с интересом разглядывая мерцающего, потом бросил быстрый взгляд на меня, — Его?

— Хозяев у меня нет. Впрочем, у других мерцающих тоже. Мне казалось, вы это поняли?

— А мне казалось, что и ты меня понял. Я не прав?

— Так кому ты предан? — вмешался Камю.

Я знал ответ на этот вопрос, но в разговор вступать не спешил. Не у меня же спрашивали.

— Карлу Ви'Хольму.

— Ректор первого интернационального университета этого мира официально является моим прямым подчиненным. Даже харьюсский князь имеет на него меньше прав, чем я.

— Моя верность ему и его идеалам не распространяется на вас, — упрямо припечатал Ир.

Прекрасно зная, каким упертым он может быть (я сам такой, если честно), решил вмешаться, пока не стало слишком поздно.

— Ир, — сказал, повернувшись к нему, — ты просто вредничаешь. Тебе не понравилось, что сэр император так изящно отрывает меня от университета, вот ты и… — осекся, так как в этот момент мерцающий так злобно на меня зыркнул, что я счел за лучшее заткнуться. А то в таком состоянии он и кинуться может. Уж мне-то этого не знать!