Хитроумный советник

Сэр Алан вышел на террасу и вздохнул полной грудью. Воздух был наполнен упоительными ароматами цветущего сада. Первый советник на секунду прикрыл глаза и довольно улыбнулся, затем вздохнул поглубже еще раз и оглядел окрестности. По аллеям гуляли одетые в маскарадные костюмы люди, слуги обносили присутствующих легким вином и закусками, где-то играли музыканты, а по небольшому искусственному озеру скользили лодки с гостями. Смеркалось.

Официально бал еще не начался, хотя с минуты на минуту должна уже была появиться августейшая фамилия. Герцог произнесет небольшую речь, все дружно поаплодируют, послы выразят наилучшие пожелания имениннице — протокол Лавора знал наизусть. Нет, он не хотел идти на официальную часть торжества. Вот попозже, когда начнутся танцы и забавы, когда благородное общество начнет играть в фанты — тогда можно и появиться в общей зале. Потанцевать, повеселиться, немного выпить… А затем — в сад, все в сад. Фейерверк, катание на лодках, забавные состязания и конкурсы, и снова танцы, но на этот раз не на натертых до блеска полах бального зала, а в саду, среди благоухающей зелени.

— Вот вы где, Добрый Поросенок, — раздался за его спиной задорный голос леди Нархи, — Скрываетесь от общества?

— Ничуть, — первый советник повернулся к Катарине, одетой в костюм Златоглазки, и галантно поцеловал ей руку, задержав ее ладонь в своей чуть дольше, чем позволяли правила приличия, — Просто дышу ароматами цветущего сада. А вы любите цветы?

— Безумно, — улыбнулась Катарина, — Цветы — это настоящее чудо.

— Тогда жду вас без четверти полночь на аллее Голубых роз, в беседке — улыбнулся Лавора, — Придете?

— Непременно, — фрейлина оценивающе поглядела на сэра Алана, — Вы что, назначаете мне свидание?

— А почему бы и нет? — сэр Алан иронично приподнял одну бровь, — На дуэль ваш жених меня уже вызвал, так что, я ничего не теряю.

— Этот зануда… — леди Нархи надула губки, — Не напоминайте мне о нем, господин первый советник, я от этого впадаю в хандру.

— Хорошо, не буду, — покладисто согласился Лавора, — Хотя вы, кажется, считали дуэль делом романтичным.

— Считала, — Катарина хитро посмотрела на сэра Алана, — Но лучшая дуэль, это та, которая не состоялась. Ой, — Нархи выглянула в открытую дверь, — Вон идет мое чудовище. До встрече на аллее Голубых роз.

— До встречи, — беззвучно прошептал сэр Алан, глядя вслед упорхнувшей фрейлине, — Хороша, зараза!

Советник не стал больше задерживаться террасе. Он спустился в сад, прошелся по нескольким аллеям, поучаствовал в трех светских беседах, выпил кубок красного вина и спокойно присел на скамеечке в одном из самых глухих уголков сада. Напротив скамейки журчал небольшой фонтан, глядя на который Лаворе отчего-то взгрустнулось.

"Вода, — подумал он, — Вся наша жизнь, сами мы, как эта вот вода. Журчим, рвемся ввысь, течем, пробивая путь нашим желаниям и устремлениям, огибаем препятствия. Зачем, к чему? Сами не знаем. Считаем себя высшими существами, что поднялись выше всех иных тварей земных, уверены, что наш разум и воля наша прокладывают наши путь в жизни, а сами течем по трубам, проложенным умелым мастером для увеселения какого-то богатого бездельника, и весь наш плеск, журчание, бурление — все это лишь потеха для чьих-то глаз и ушей.

Вода… Каков смысл во всех этих бурлящих страстях, кипящих чувствах, несущихся событиях? Ведь течем как горный ручей, быстро, звонко, стремительно а жить-то и не успеваем. Сами не замечаем, как превращаемся сначала в медлительный ручей равнины, а потом и в топкое болото, куда лучше не лезть — иначе утонешь. И живут в нас уже лягушки, пиявки да комары, а не веселый звон выбивающегося из-под горного ледника чистого потока и отражение безоблачно-голубого неба. Вот тогда-то и задумываемся, тогда и понимаем, что надо было не гоняться за химерами, а жить — просто жить. Дышать полной грудью, любоваться рассветами и закатами, ездить верхом, дарить девушкам цветы, читать умные книги, любить всей душой. Жить. Так, чтобы когда придет твой конец, было что вспомнить с улыбкой. Увы, болоту этого не дано. Не может оно радоваться и веселиться, не может одарить ничей слух веселым перезвоном водяных струй. Только кваканьем жаб, жужжанием мошкары, да плеском лопнувших пузырей болотного газа может оно наградить окружающих. Да еще блуждающими огоньками "мудрости прожитых лет".

Огоньки красивы, притягательны, манящи — но пойди за ними, и они приведут тебя в смертоносную трясину, в топь, из которой ты уже не сможешь выбраться, как не дергайся, как не кричи, которая засосет, поглотит тебя, сделает мертвой безмолвной частью болота.

Так что, незачем спешить за блуждающими огоньками — холодные они. Доторопишся, доспешишся, и сам станешь таким же неприкаянным огоньком.