Хитрые уловки

— Наполеон! Кис-кис! — позвала Джинджер, но котяра был слишком занят, чтобы тотчас броситься к хозяйке. Он охотился за довольно крупной мошкой. И врага необходимо было догнать и уничтожить, как всякому порядочному сторожевому коту.

Джинджер вышла в коридор и осмотрелась. Кошачий хвост мелькнул в дверях кабинета Мартина. Джинджер еще не заходила в него. Как только они приехали, Мартин закрылся в этой комнате и просидел там, перебирая бумаги, около трех часов. Он вышел оттуда хмурый и неразговорчивый, и Джинджер не захотелось спрашивать почему. Наверное, его расстроили запущенные дела. Кто его знает?

Джинджер вошла. Наполеон сидел на столе и нервно щелкал хвостом. Муха улетела. Это его весьма огорчило. Теперь он выбирал нового врага. За врага вполне могли бы сойти бумажки на столе или шнурок папки, свесившийся с этажерки рядом. Хитрый глаз кота уже примерялся, достаточно ли одного прыжка, чтобы настичь цель. Или придется прыгать дважды? Джинджер не оставила коту выбора: она сгребла пушистого хищника в охапку и строго сказала ему:

— Все, Наполеон, конец охоте. Мы едем домой. И…

Но тут ее взгляд упал на бумагу, лежавшую поверх остальных. Крупным готическим шрифтом в самом верху документа стояло ее имя. А рядом — имя Стивена Бакстера. Так и было написано: «Д. Грэхем и С. Бакстер».

Но откуда она знает, что «С» означает «Стивен»?

Стивен Бакстер!

Джинджер уронила кота на пол, и он, не сумев за нее зацепиться, поцарапал хозяйку, но Джинджер не почувствовала боли.

Стивен Бакстер.

Она знала его. Джинджер была настолько возбуждена, что ее трясло от волнения. Она вспомнила! Она потеряла деньги Хилды, ее пятьдесят тысяч фунтов. Бакстер уехал с ними. Он сбежал с деньгами милой Хилды… Черный туман начал рассеиваться. Джинджер поняла, что только что испытала всплеск утерянной памяти, она вспомнила то, что выпало из ее рассудка в момент удара о черенок лопаты. Ее кожа тут же стала липкой, покрылась ледяным потом; к горлу подступила тошнота, а комната поплыла перед глазами.

Стивен Бакстер.

Теперь она ясно увидела, что привело ее сюда в эту комнату, в этот дом, к этому человеку. К Мартину. Ощущение от открытия было таким же, как если бы с уже подсохшей раны сорвали кожу или с ясного солнечного двора ее столкнули в холодный черный подвал, полный страшных шуршащих термитов, скользких лягушек и сразу всех детских страхов вместе взятых.

Джинджер вынудила себя внимательно прочесть листок на столе Мартина.

Когда она закончила, лицо ее покрылось смертельной бледностью. В документе черным по белому написано, что она и Стивен Бакстер — партнеры, их имена образовывали вместе название фирмы, которая занималась инвестициями: на восточный рынок и обещала некому Гилберту Стюарту дивиденды в пятьсот процентов. Невероятно!

Смяв в кулаке проклятую бумагу, Джинджер метнулась на кухню. Но там она застала лишь Пупси, которая при появлении своей повелительницы преданно завиляла хвостом. Мартина не было. Джинджер выскочила на улицу. Во дворе его тоже не оказалось.

Лил дождь, но Джинджер, не замечая отвесных струй, побежала по холму, спасаясь от настигающей ее памяти, от ужасных, непереносимых мыслей. От страшного пробуждения.

Не может быть! Мартин не был ее возлюбленным. Она помнила, как он приехал к ней домой, угрожая и потрясая этой самой бумажкой. Он использовал ее. Как дешевую девку. Он использовал ее в своих целях!

Она бежала вверх по холму. Дождь кончился, по траве заструился туман. Он все более и более сгущался, становясь почти непроглядным, молочно-густым.

Мартин не любит ее; эти слова мучительно застревали в горле, и только потому она не кричала.

Пупси бежала за Джинджер с отчаянным лаем. Внезапно дорогу пересек всполошенный заяц, и Пупси с тем же звонким лаем бросилась догонять его.

Джинджер позвала собаку, но тут же поняла, что туман съедает голос. Она услышала свой вскрик, а за ним не последовало эха, звук был недолог. Джинджер замерзла, ее одежда вымокла под дождем. Зубы стучали, голова гудела.

Если я пойду вниз, подумала Джинджер, то вернусь к дому, но если подниматься вверх, может быть, Пупси еще откликнется. Джинджер было холодно, но мысль, что ее любимая собачка пропадет в тумане, ужасала.

— Пупси! — отчаянно позвала она, и ей показалось, что откуда-то слева доносится слабое поскуливание.

Не разбирая дороги, постоянно натыкаясь на корни и ветки кустов, Джинджер побежала туда, откуда, как ей казалось, зовет свою хозяйку Пупси.

Джинджер потеряла тропинку и теперь бежала по склону, состоящему из одних только кочек, мокрой травы и валунов. Она чуть не разбилась, споткнувшись об один из них, а падая, сильно ушибла руку.

— Пупси, Пупси…

Голос растворялся в тумане, ответа она больше не слышала. Это было сумасшествие, она плутала где-то совсем рядом с домом, но теперь никогда бы не нашла туда дороги. Ее бил озноб, собака потерялась. Она чувствовала себя покинутой и не знала, что дом находится лишь в нескольких метрах от нее. Джинджер все время поскальзывалась на размокшей грязи, ее руки перепачкались и одежда забрызгалась после многих падений.