Хитрый план (СИ)

— Почти, — снова слабо ответил Тикки.

Граф начал расхаживать по комнате, старательно огибая оставленную им самим дыру, Роад, кивавшая в такт каждому новому слову теперь просто с укором смотрела на Микка, Шерил отвернулся.

— Значит так, — Граф резко остановился и ткнул пальцем в Тикки, — сейчас ты встаёшь и убираешься к Аллену Уолкеру выпрашивать прощения и примирения! И не просто выпрашивать, а просить при всём честном народе, прилюдно!

— А… хуже не станет?

— После этого, поверь мне, он уже никуда не денется. Будет ему там плохо, добро пожаловать к нам, Исполнитель никогда не будет лишним. А если их Орден вдруг смирится, так вообще чудесно. Главное, чтобы ты все точки наконец-то расставил, ты понял? И не смей мне возражать, что, мол, он тебя после этого убьёт, если действительно что-то между вами есть, он будет только рад, что больше скрываться не надо, и что лгать больше не надо. В общем отправляйся и исправляй ситуацию. Прямо сейчас. Проси начать всё с начала, хоть на колени встань, хоть серенаду спой, хоть замуж предложи, но чтобы всё исправил, ты меня понял? А без этого можешь сюда не возвращаться! Выметайся!

Прямо перед Микком открылись врата, в которые он сразу же нырнул, услышав напоследок пожелание удачи от Роад и, оглядевшись, понял, что оказался не так далеко от штаба Ордена. Правда сейчас была ночь, но будет время прийти в себя.

Тикки действительно был удивлён реакцией членов семьи, которые теперь, кажется, были целиком и полностью за его союз с Уолкером. Не то чтоб они раньше были против. Но теперь они сами всё сделали, облегчив Тикки жизнь. Оставалось только дождаться нужного момента и начать представление…

То есть примирение.

====== Этап 14. Галлюцинации – возвращение. ======

Сначала Лави даже подумал, что у него галлюцинации.

Это было довольно логично, особенно учитывая последние события и тот факт, что галлюцинация была снова массовой... Но обо всём по порядку.

Сегодня утром Лави в который раз за свою жизнь, едва не пообещал себе больше не пить, обнимая своего белого друга, становившегося в подобные дни самым близким. Диагноз «перепил» был на лицо, на лице, в дрожащих руках, жутком сушняке и желании убить любого, кто хоть немного повышает голос.

При этом над ним со своей обыденной вежливой улыбочкой совершенно молча стоял бодренький и свеженький, только из душа Аллен Уолкер.

«Отомстил» — с внезапным приливом чувства уважения подумал Лави, но желудок снова скрутило и пришлось оторваться от созерцания собутыльника и организатора пьянки.

На завтрак он так и не попал, и без того едва дополз до собственной комнаты. Отправляться в душ, который в этом штабе, слава невмешательству Комуи, был, у него просто не было сил. А соглашаться на предложенную Алленом помощь Лави не захотелось, ему и так казалось, что он отделался слишком просто, и что Уолкер просто обязан придумать что-то ещё.

А ведь ещё вчера ему казалось, что это сияющее энтузиазмом, счастьем и покоем создание было полностью убито и действительно нуждалось в пьянке, а его провели как малое дитя. А ведь это именно Уолкер позже бегал ещё за ядовитым пойлом, при этом выглядел гораздо лучше самого юного книжника. Но тот уже был просто не в силах в тот момент хоть немного проанализировать ситуацию и ответить, что вообще происходит.

Зато утром он полностью осознал всю «прелесть» бытия.

Как и подозревал Лави, на этом страшная месть Аллена закончена не была. Интуиция орала дурным голосом, что надо срочно приводить себя в порядок, подниматься и бежать на любую миссию подальше от Уолкера.

Не успел.

Кто-то (угадайте кто) донёс о его убитом состоянии Книжнику.

Это было ужасно. Это даже не вспоминая о том, что по мнению Книжника существовал лишь один действенный способ воспитания, для которого возраст воспитуемого был вообще не важен, так что его просто, уже в который раз, выпороли. Лави хотел оправдаться, заявить, что его подбил выпить Аллен, но Книжник только поднял его на смех. Мол, кто из вас тут давно взрослый, и кто кому должен пример подавать? К тому же Аллен выглядел так, словно вообще не пил, и это был плюс в его сторону. Значит либо Лави пил в одиночку или с кем-то другим, кого хочет покрыть, либо собутыльник ему вообще привиделся.

Лави почти оскорбился. Но потом вспомнил, что ему как бы не солидно. Он даже не понял, поверил ему Книжник на самом деле или нет. Голова всё ещё болела, болеутоляющее ему дали только почти перед самым обедом, похоже, по какому-то указанию Книжника, а Аллен то и дело показывался на горизонте и сразу же, как только видел Лави, расплывался в хищной улыбке и предлагал помощь таким тоном, словно утешал смертельно больного.

Это было плохим, очень плохим знаком.

Лави честно пытался придумать, как можно расплатиться с Уолкером, чтобы тот всё простил, но стоило ему вспомнить внушительные стопки счетов, периодически приходящие юному экзорцисту, как сразу понял, что и сколько потребует у него мальчишка.