Хиты эпохи Сёва

Они вдосталь помесили колесами тандемов дорожную грязь, пока добирались до корта, а затем в стилизованном под бревенчатую хижину домике взяли напрокат мячики и ракетки у чрезвычайно прыщавого юноши. Он отправил их на корт «Б», где Мидори разбились по двое, чтобы сыграть пара на пару. Поскольку раньше они теннисом не занимались, мячик постоянно улетал в аут, да и длинные розыгрыши тоже не получались, но четыре подруги все равно веселились и верещали от восторга, словно школьницы на соседних площадках по обе стороны от них. Корт был арендован на два часа, однако уже через час бесконечных прыжков и воплей радости, когда хоть кому-то из них удавалось попасть по мячу, Мидори утомились и расселись по скамейкам, где принялись поглощать энергетические напитки и болтать. Кумушки даже не успели вспотеть, но зато осуществили свою мечту поиграть в теннис на берегу озера и были крайне довольны собой. Томияма Мидори вперилась взглядом в смутные очертания горы Фудзи и произнесла:

– Нет, вы только подумайте… Когда я была маленькой, я приезжала сюда. Не ради тенниса, конечно. Мне очень нравилось озеро Яманака. Странно, почему я потом совсем забыла об этом… Мой отец работал в банке, который на время отпусков бронировал места для своих служащих в одном из местных отелей. Судя по расположению Фудзи, отель, похоже, находился вон в той стороне, у дальнего берега Яманаки. Если идти пешком отсюда, то надо обойти вокруг половины озера. Кажется, мы сюда приезжали каждое лето, но мой папа был всего-навсего простым клерком, так что оставался только на три дня, а то, помнится, и всего на сутки. Так или иначе, мы часто здесь бывали. Интересно, сколько же мне было лет, – папа тогда носил меня на плечах, значит, я была совсем малышка, в первом или втором классе, не старше. Помню наш номер, не роскошные апартаменты, а довольно скромный домик, гостиная и три-четыре спаленки наверху с двухъярусными кроватями, зато он стоял на склоне холма, а в саду был мангал для барбекю, самый простенький, кирпичный, с тяжелой железной решеткой сверху, и я помню, что перед отъездом мы обязательно готовили лапшу якисоба, хотя вообще-то мы много чего там жарили – всевозможные овощи, стейки, картошку, гамбургеры, креветок, и взрослые пили пиво, а нам, детям, наливали апельсиновую шипучку, а вечером перед сном всегда запускали фейерверки. Папа обычно брал отпуск сразу после праздника Бон[27] то есть примерно в то же время, как сейчас, и разве не забавно, что я вдруг вспомнила об этом? Как-то раз мы купили фейерверк под названием «Фонтан радуги», который выпускает огромный сноп разноцветных огней, но запал отсырел и не загорелся. Обычно мы начинали с небольших петард и бенгальских огней, а дальше по нарастающей, и тот «Фонтан» я припасла на самый конец, и когда он не загорелся, я очень огорчилась и заплакала, а папа подбежал ко мне и спросил: «Что такое?» – и я указала ему на дымящийся фейерверк, и отец присел на корточки и потянулся к нему – и представляете, чертова штука сработала! Отцу удалось спасти левую руку и лицо, но правую он не успел отдернуть и получил очень серьезный ожог. Знаете, эти фейерверки при горении имеют очень высокую температуру, выше, чем обычный огонь, и рука у папы совсем побелела, но он не хотел меня пугать, поэтому пытался улыбнуться, хотя от боли прикусил губу, чтобы не закричать. Он подержал руку под струей холодной воды, а после наложил мазь от ожогов, но вскоре рука все равно раздулась вдвое против прежнего размера. А он продолжал уверять меня, что ему совсем не больно, и все это ерунда. В последний раз я вспоминала об этом случае много лет спустя, когда пыталась сварить похлебку с черепаховым мясом, которое мне принесла сотрудница. Нагревая воду, я случайно дотронулась до кастрюли и обожгла палец. Совсем чуть-чуть, но боль была адская, и я сразу вспомнила об отце: он сжег всю ладонь, и я даже представить не могла, как он мучился, и все-таки пытался сделать вид, что ничего особенного не случилось, лишь бы не расстраивать меня! И тогда я подумала: а ведь он действительно заботился обо мне. И все-таки забавно, не правда ли? Я и правда об этом совсем позабыла и только теперь почему-то вспомнила…

– Да потому что твое сердце только теперь открылось, – промолвила Сузуки Мидори.

Томияма Мидори согласно кивнула. И то же сделали остальные две Мидори. Но почему же их сердца открылись именно сейчас? Только потому, что они следовали своим истинным желаниям. Раньше они не понимали, чего хотят. Раньше они вообще ничего не хотели.

– Когда я была замужем, то все время витала в облаках, думала о всяких разных вещах, и сейчас я начинаю понимать, почему так было.

Подруги крутили педали катамарана, медленно пересекая мерцающую дорожку от заходящего солнца, а их волосы подхватывал и развевал вечерний бриз.