Хиты эпохи Сёва

В окне дома напротив зажегся свет. Продолжая импровизированный регги-дуэт, Нобуэ с Исихарой подумали, что неплохо бы снова увидеть танцующую голышом девушку с потрясающей фигурой. Такт за тактом они исполнили свое сочинение не меньше двухсот раз подряд и только после этого поднялись и воззрились друг на друга. Они чувствовали, что внутри у них обретает очертания пока непонятное чувство, призванное оживить их угасающий дух. Это была ярость.

III

Двое друзей теперь виделись не только по субботам, но и почти все остальные дни. Исихара часто оставался у Нобуэ на ночь, и соседи в конце концов заподозрили парочку в гомосексуальной связи. И хотя ничего подобного между ними не было, они то и дело бросались в объятия друг друга без всякой видимой причины, безумно смеялись и готовили друг другу свои коронные блюда – в основном заваривали кипятком лапшу или разогревали полуфабрикаты в пластиковой упаковке и готовые обеды. Поев за столиком друг напротив друга, они затем усаживались рядом, обхватывали руками колени и смотрели фильмы о трепетной мужской дружбе – «Смертельное оружие», «Человек дождя» или «Останься со мной». Ночью, если одного из них терзали страхи или тревога, они ложились на один футон, а иногда даже держались за руки.

Прошел еще месяц. Однажды ночью, когда завывал ветер, а кучи палых листьев вихрем носились по углам автопарковки, им обоим захотелось побаловать себя чем-нибудь вкусненьким, что повысит настроение и согреет душу, и с этой мыслью они направились в супермаркет. По пути Нобуэ несколько раз останавливался и прикладывал ладонь к щеке. И каждый раз Исихара начинал скакать вокруг него, напевая в своей манере:

– Нобу-тин, что случилось? Что случилось, Нобу-тин? У тебя вся щека красная! Ты в порядке, скажи мне, Нобу-тин?

– Болит, когда в нее дует ветер, – ответил Нобуэ и добавил неизбежное: – Черт подери!

– Нравится мне это выражение, – заметил Исихара и тут же рассказал довольно занимательную историю: – Видишь ли, Нобу-тин, я всегда был хорошим мальчиком, да и мой отец тоже был хорошим человеком, так что в детстве у него со мной не было никаких проблем. Но когда я пошел в школу, не знаю, как бы объяснить поточнее, но сам факт, что мы никогда не ссорились, стал ощущаться как сильное давление с его стороны, потому что мы с отцом были совсем разные, но я не знал, как донести до него свои чувства, и это очень меня огорчало и серьезно беспокоило. И вот, помню, однажды мы сидели вечером все вместе, папа, мама и я, и смотрели по телику какое-то комедийное шоу, возможно «Бродяги», и один из актеров отмочил дурацкую шутку, совсем даже не смешную, просто глупую дежурную фразочку: «Я плохо-о-о-ой ма-а-альчик!» И мой отец начал смеяться как сумасшедший, при этом одновременно шлепая меня ладонью по голове: шлеп! шлеп! шлеп! Я попросил его прекратить, потому что мне больно. А он мне и говорит: «Ой, не будь таким брюзгой!» – и шлепает дальше. Наконец мне надоело, и я оттолкнул его руку и изо всех сил закричал: «Прекрати!» Мать жутко перепугалась, а отец растерялся и говорит: «Да что на тебя вдруг нашло? Раньше тебя вроде не беспокоили такие пустяки?» И он отвесил мне еще один подзатыльник, уже посильнее, как бы пытаясь превратить дело в шутку, будто мы просто развлекаемся. И тут я вдруг пришел в ярость. Это было совершенно новое ощущение; я знал, что вот-вот зарежу его кухонным ножом или проломлю ему череп железной битой, но вместо этого я закричал: «Черт побери!» Тут отец взорвался и начал возмущаться, мол, как я смею говорить ему такое.

Но сразу же после – шоу по телику продолжалось, и народ в зале смеялся – отец вдруг расплакался как девчонка, даже, я бы сказал, разревелся. Мать обняла его за плечи и говорит: «Он совсем не хотел этого говорить, милый». Но, клянусь, если бы я не сказал этого, я точно убил бы отца! И каждый раз, когда мне случается крикнуть: «Черт побери!», все мои чувства, ну не знаю, становятся как бы видимыми и осязаемыми, и они лезут из меня наружу. Не как рвота или что-нибудь такое, но… То есть, я хочу сказать, если бы меня рвало чувствами, зрелище получилось бы так себе. Фу.

Покупателей в магазине будним вечером почти не было. Друзья, словно подчиняясь неведомой силе притяжения, сразу же прилепились к прилавку с журналами, где проторчали не менее получаса, разглядывая фотографии голых девиц.

– Ух ты, зацени, какие у нее соски! – заметил Нобуэ.

– А у этой сиськи, как козье вымя, – подхватил Исихара, заблеяв для пущего эффекта.

– Почему у нее такая рыжая щетина на лобке?

– А у этой, смотри, прыщи на заднице, точь-в-точь как звезды Большой Медведицы!

Друзья принялись хохотать и прыгать, не выпуская журналов из рук. Затем Исихара подошел к кассе и спросил у продавца, юноши с приятным лицом, приблизительно одного с ним возраста:

– Скажите, у вас есть еда, способная согреть душу?

Продавец задумался:

– Та-ак, посмотрим… Трудновато будет найти. Впрочем, постойте. – Он подозвал старшего продавца, серьезного мужчину лет тридцати в очках: – Покупатель ищет блюдо для согрева души.