Хюгге. Датский детский мир. Мудрые советы родителям от психолога из самой счастливой страны

Моего сына нельзя назвать ни тираном, ни жертвой. Между тем жить с ним сейчас очень трудно.

Чтобы у вас создалось об этом более правильное представление, могу лишь сказать, что таких родителей, как я, многие называют «строгими мамашами». А другие могли бы сказать, что, наоборот, слишком много позволяю своим детям. Однако идею подкупать детей комплиментами, сладостями и подарками я не одобряю и так себя никогда не веду. Я прямая и взрослая женщина, которая четко определила свои границы и потребности. Я не подлаживалась и не подстраивалась под детей, только чтобы избежать конфликта.

В связи с этим я не понимаю, почему мои дети так охотно скандалят со мной, хотя никогда не выходят победителями! Мы ежедневно ссоримся и спорим, и все время из-за одного и того же, просто ходим по кругу.

Раньше была надежда, что со временем все будет лучше. Однако мы с ним ругаемся все чаще, и это доводит меня до белого каления.

Сын подавлен нашим с мужем разводом, ссорится со своими младшими братьями и сестрами, которые мешают ему жить, а ведь он был жизнерадостным, остроумным и смышленым мальчиком. За последние годы многое изменилось, раньше он жил свободно и независимо, мог что угодно придумывать и делать без моей помощи. А теперь зациклился на развлечениях и производит впечатление донельзя избалованного дитяти, каким на самом деле совсем не является!

Я знаю, что чересчур избалованные дети вырастают в беспомощных и постоянно недовольных взрослых, и поэтому не исполняю все прихоти своих детей. Но со стороны может показаться, что мальчик безнадежно испорчен, потому что постоянно ноет и канючит.

Например, приехав сегодня домой с двумя младшими и кучей пакетов на переднем сиденье, я увидела его вдвоем с приятелями. Друзья проводили его по дороге из школы, хотя одному из них, после пары неприятных инцидентов, было категорически запрещено появляться у нас без меня.

Для другого одноклассника двери всегда открыты, но по предварительной договоренности. Сын всегда может позвонить мне по сотовому и попросить разрешения, если хочет привести кого-то.

И вот стоят они все трое на пороге. Едва я поднялась по ступенькам, как мой сын бросил мне в лицо: «Можно Лассе пойти с нами в парк аттракционов? Ты обещала, что сегодня мы туда поедем! Но тебе придется за него заплатить, потому что у него нет денег». (Никогда не давала такого обещания, тем более в присутствии мальчика.) Однако ребенок не сдавался. Я попыталась сказать ему пару слов с глазу на глаз, но намеки с такими детьми не работают.

Только я зашла в гостиную, как сразу заметила, что мальчики пользовались моим компьютером. Сын может иногда играть на ноутбуке, но только при мне и если он попросит разрешения. А без меня и когда у нас в гостях его друзья, ему запрещено прикасаться к моему компьютеру. На жестком диске хранятся важные рабочие документы, которые мне нельзя показывать другим и тем более – потерять. Мое настроение приближалось к точке кипения, однако возбужденный сын не отставал и продолжал канючить дальше, уговаривая меня отвезти их всех в парк развлечений. Я отказала ему, сказав, что в его комнате царит хаос и он чуть ли не погубил мою работу.

Однако он не стал извиняться и убираться, а продолжал выпрашивать. На критику он не обратил никакого внимания, а все время хныкал, почему его другу нельзя поехать с нами и почему я не ответила ему еще на улице.

Он шел за мной по пятам до самого туалета и продолжил кричать даже через дверь, когда закрылся крючок. Я редко беру детей на колени во время еды и не бужу никого без причины, если они мирно спят в постели. Основные потребности человека следует уважать, но когда вы живете в одном доме с другими, существуют определенные правила игры, которые нужно соблюдать! Мне нестерпимо это бесконечное нытье, надо вести себя более культурно. Лучше бы сын прибрался в комнате! Однако он схватил свою куртку и побежал мне навстречу с криком: «Мы уже можем ехать? Родители Лассе его отпустили».

Я сосчитала до десяти, прежде чем сказать: «Нет». Для начала мне хотелось поужинать. Кроме того, в поездке мне пришлось бы отвечать за другого ребенка и даже за него платить, а мне не хотелось ни того, ни другого. На мое возражение мальчик ответил: «Но я уже убрался в своей комнате!» Говорю ему: «Вижу, вижу. Но вы ведь пользовались моим компьютером». Тогда он закричал: «Извини, это было недоразумение! И ты ведь не хочешь все обсуждать при открытых дверях!»

Все продолжалось в том же духе, а когда я принялась готовить еду, он сказал: «Не понимаю, зачем ты еще злишься! Все уже убрано!»

Я возразила, что вовсе не обязана улыбаться, когда ему хочется. Не он решает, когда все снова в порядке, поэтому мне можно быть недовольной и злиться сколько угодно, если он нарушил сразу три правила. «Прости» вовсе не волшебное слово, после которого можно забыть разом все обиды. Кроме того, его назойливое нытье убило всякое желание проявить деликатность.

Когда я вернулась в кухню и немного успокоилась, его друзья поняли, что сегодня не будет бесплатных развлечений, и ушли домой. Сын то и дело подходил к двери и спрашивал, злится ли еще мама. В определенный момент, когда чаша терпения переполнилась, мне оставалось только сказать последнюю фразу из моего репертуара: «Убирайся! Я не хочу еще десять минут отвечать ни на какие вопросы».

Понимаете? Все эти методики ведения переговоров, которые рекомендуют теоретики воспитания, стали настоящей чумой, форменной заразой. Детям, оказывается, больше не нужно ставить себя на место других людей, потому что все очень просто: «Я же извинился и прибрался в комнате, значит, жизнь снова прекрасна и мы можем поехать в парк аттракционов».

При этом самые банальные вещи и просьбы (например, убраться в своей комнате или не совать нос в чужие дела) воспринимаются как необоснованные. Я вполне могу понять, когда теряются всякие мелочи, однако как может пропадать что-то для него ценное? Четыре года подряд он ломал или терял свои часы. А мы отказывались покупать новые. В начале каждого учебного года он получал их в подарок, но через несколько недель они портились или куда-то пропадали, так что до каникул ему приходилось обходиться без часов.

У него есть сотовый, который стоит больше 100 евро. Он несколько лет выклянчивал его, но уже много раз забывал в самых разных местах. И извлек только один урок: потерянные вещи как бы сами собой возвращаются, потому что добрые люди за этим следят. Я сбилась со счета, сколько раз он терял треники и плавки за все эти годы.

К тому же он забывает элементарные и сами собой разумеющиеся вещи: положить в рюкзак завтрак, который я ему готовлю; поставить тарелку в посудомойку после еды (мы учимся этому уже года четыре); говорить «Привет», когда он возвращается с улицы; смывать воду в унитазе и потом вымыть руки. Или не бросать свои кроссовки в коридоре прямо у двери (я даже не требую, чтобы он ставил их в шкафчик для обуви – только поставить в сторону!) или же – куда уж проще, чтобы он закрывал за собой эту самую дверь! Наверно, нужно придумать, как иначе обращаться с ребенком.

Вы говорите, что неправильно обвинять детей, устанавливая им границы и правила поведения, и считаете, что каждый родитель сначала должен узнать свой собственный характер и определиться с самим собой. Однако я прекрасно себя знаю! Я понимаю, когда наступает предел моему терпению, а по отношению к сыну не позволяю себе недомолвок!

Когда он начинает ныть, а я в туалете, или он тянет время и не хочет ложиться спать, хотя давно пора, как же мне еще реагировать на такое поведение?! Ясно как дважды два четыре, что ничего хорошего в ответ он не услышит и его просто прогонят. Ведь указаны же часы, когда можно обращаться ко мне, а если позже, то это непорядок. Однако он и дальше продолжает вести себя как слон в посудной лавке! Я чувствую себя магнитофоном, который снова и снова выдает один и тот же текст, как это было и сегодня: «Тебе уже все сказано. Ответ “нет”, и не собираюсь объяснять, почему не одалживаю денег».

Я не отношу себя к новым консерваторам и не одобряю их стиля воспитания, при котором растят послушных детей, а получаются из них взрослые невротики. Однако не понимаю, почему мальчик одиннадцати лет с интеллектом выше среднего не закрывает за собой дверь. Или не держит рот закрытым, хотя ему ясно дали понять, что никаких дискуссий по данному вопросу не будет. Или не кладет плавки в пакет, уходя из бассейна.

Вы можете мне поверить – я хорошо понимаю свою ведущую роль. Однако мы все равно так часто ссоримся, что жить вместе становится просто невозможно. И потом, до боли обидно и раздражает, что он своим нытьем заразит и других наших детей.

Одна вконец уставшая мать, которая уже не знает, что ей делать