Хьюстон, 2030: Нулевой Год

В две тысячи семнадцатом, Китай заполучил волнения и беспорядки на улицах всех крупных городов. Китайское правительство не растерялось и разгромило оппозицию танками, предусмотрительно вырубив Интернет и сети мобильной связи. Миру сообщили: нет проблем, население успокоилось. Корабли-контейнеровозы с азиатскими товарами продолжали приходить, отчего «незначительные ущемления гражданских свобод» были немедленно забыты, даже наиболее усердными борцами за права человека. Однако ровно через год Китай ввязался в локальные воины, а импортные товары из региона – внезапно закончились.

Некоторые из соседей Марка и Мэри вдруг вспомнили, в доме есть швейная машинка. Сначала, вечерние платья перелицовывали в повседневные. Затем – принялись шить из всего остального, что попадалось под руку: шторы, скатерти, салфетки – пошли на изготовление одежды. Местные леди потихоньку повышали квалификацию, и всего через десять лет после кризиса, одежда, произведённая в гаражах, а не на фабриках, по качеству не уступала импортным поделкам Китая и Бангладеш до Обвала. Мэри носила вечерние туфли на барахолку, одну пару за другой. Тогда пару дизайнерских туфелек на шпильках меняли на подержанную армейскую футболку или несколько фунтов свинины. Всё лучше, чем ничего.

Несмотря на все перемены, списки «как принято» и «как не принято» оставались в силе! Чтобы выйти из дому, детям Марка и Мэри предписывалось снять эту камуфляжную футболку с бóльшими дырками, и надеть вместо неё вон ту, тоже камуфляжную и с барахолки, но с меньшими дырками и заплатками. Марк до сих пор безуспешно пытался выяснить для себя логику Мэри, по которой дырки переводили вещь из разряда «как принято» в разряд «как не принято». Вроде бы, размер отверстия играл решающее значение, но надо учитывать и много других факторов: положение дырки относительно пупка, круглая дырочка или продолговатая, и так далее.

Мэри прекрасно понимала, из-за последствий Обвала детишки в трущобах не могли одеваться «как принято», оттого щеголяли в лохмотьях и зачастую – без обуви. Возможно, бедные родители не могли позволить себе даже подержанную военную униформу. Или всё-таки могли, но комплект одежды и обуви переходил от одного ребёнка к другому, служа в течение пяти-шести полных лет. С другой стороны, ежегодно Мэри отмечалась на собрании Ассоциации Родителей и голосовала, чтобы ученики посещали школу «как принято»: школьная форма без несанкционированных отверстий плюс пара обязательных к носке сандалий. В прошлом году, возглавляемая Мэри «Партия за Как Принято» проиграла в родительском референдуме с разгромным счётом: семь против восьмидесяти девяти.

Пока дети не подросли, мамочку и папочку – слушались. Затем, года четыре назад, – внезапно налетела революция, а в семье началась, как Марк в шутку называл, – «Домашняя Гражданская Война».

Первые выстрелы войны прозвучали прекрасным весенним вечером. Марк вернулся домой со службы, с пистолетом «Глок» в потайной кобуре и тридцатью четырьмя тысячами долларов месячной зарплаты в кармане. В отличие от докризисных времён, жалование больше не переводили на банковские счета. Таких банков просто не существовало. Немногие оставшиеся в Хьюстоне финансовые учреждения, с мерами безопасности круче чем в Форт-Ноксе[56], занимались какими-то секретными махинациями, и никакого отношения к обычной публике не имели. Инфляция неслась бешеным галопом, делая любые накопления бессмысленными. Получив деньги, всё немедленно тратили. Марк был счастлив. Дэйвид – старший, наконец-то избавился от инфекции мочевого пузыря, и не нужно снова искать антибиотики. Все долги – выплачены, а срочные закупки – сделаны. На этот раз, Марк мог выполнить своё обещание и купить Саманте новую бейсболку и пару школьных сандалий. Дочь уже три месяца ходила босая, а Мэри в то время наивно полагала, что это жестокое наказание!

Марк обнаружил Мэри на веранде вместе с двумя соседками: миссис Конг из дома слева и миссис Левин из дома справа. Женщины занимались планированием посадки овощей. Что-то навроде сельскохозяйственного кооператива. Миссис Конг традиционно держала первенство в выращивании томатов, баклажан и папайи. Мэри специализировалась на огурцах и сладком перце. Миссис Левин преуспела в специях и марихуане, одновременно став известным всей округе экспертом в области изготовления эрзац-кофе из прожаренных желудей и каких-то ещё секретных ингредиентов. Одеты изысканные леди были совершенно «как не принято»: в старых мужских рубашках и штанах с заплатками, и босиком. Но поскольку леди только что сделали десять ходок на Западный Канал, принося каждый раз по четыре галлона воды [прибл. 15 литров], Мэри мысленно передвинула стиль одежды в размытую область неопределённости между «как не принято» и «как принято».

«Получил зарплату, дорогой?» — поинтересовалась Мэри.

Марк похлопал по нагрудному карману: «Зову Саманту?»