Хьюстон! У нас п…

Чтобы отвлечься от боли, я обдумывал услышанное. В артефакт и магию верилось слабо, хоть я и чувствовал исходящие от шара потоки энергии, а вот в остальное не верилось совсем. Катастрофа разразилась не за один день, и Шон должен был увидеть плоды своих трудов, колеся из города в город. Начнись эпидемия лишь в нескольких небольших населённых пунктах, её бы остановили, в этом полковник прав. С жертвами, потерями, но остановили бы.

Отсюда следует вывод – парень целенаправленно заражал как можно больше людей, а значит, и сейчас ни черта не стремится всё исправить.

Он хочет закончить начатое.

Освободившись, я принялся лихорадочно обшаривать цех в поисках оружия. Как и ожидалось, здесь нашлось немало полезных инструментов, подходящих для умерщвления спятивших волшебников. Прикидывая, что выбрать из этого разнообразия, я наткнулся взглядом на импровизированную деревянную мишень на стене, в которой торчал самодельный нож. В принципе, ничего удивительного; когда вокруг куча станков и металла, как ещё развлечься трудягам в свободное время? Балансировка, конечно, отставала от заводских моделей, но на короткое расстояние кинжал можно было метнуть без потери в точности.

Так, а что дальше? Бегать по цехам в надежде, что первым почуешь врага… Но против меня будет сильный, отдохнувший убийца, чуйка у которого наверняка выше. Такого можно взять только неожиданной атакой. Как в прошлый раз.

А третьей попытки никто мне не даст.

Огромным усилием воли я улёгся обратно и глубоко вздохнул, пытаясь успокоить ритм сердца. Нет ничего хуже, чем ждать, но меня не зря прозвали Тихим. Я совсем не герой в сияющих доспехах, мне по душе рациональный подход. Пусть Шон проводит свои манипуляции; он потратит силы и войдёт сюда, не ощущая опасности, а там посмотрим.

Лишь бы Солнечный успели эвакуировать…

Длинноволосый вернулся через полчаса, вытирая взмокший лоб. Никакой ненависти я к нему не испытывал, только сожаление. Мне было действительно жаль этого парня, запутавшегося в собственном всесилии.

Однако, улавливать эмоции для него было не нужно. Он узнал о моих приготовлениях до того, как прикоснулся к дверной ручке – я это отчётливо почувствовал.

– Ну, что ж, – вздохнул социопат-волшебник. – Раз ты так решил…

Он спокойно переступил через порог, не выпуская заветного шара из рук. И тут я понял, что не могу пошевелить даже пальцем. Хотел резко вскочить, но оказался вдавленным в кушетку неведомой силой буквально до самого каркаса. Будто бетонная плита сверху упала вместо одеяла.

– Неплохо, – цокнул языком Шон. – Ты оказался умнее остальных.

– Мне это часто… говорят, – прохрипел я через силу.

– Очень жаль, что мы не нашли общего языка, столько времени впустую…

– Зачем ты…

Договорить я не успел. Невидимое давление возросло до боли в костях. Дышать стало невозможно, а в голове гулко застучала кровь. Чувство опасности хранило безмятежное молчание, будто я в посёлке консервы на рынке выбираю, а не задыхаюсь от нехватки воздуха. Неужели конец?

Шон стоял рядом и участливо наблюдал, как я сопротивляюсь неведомой силе, давящей на тело. Как же, не наслаждается он убийствами…

Но тут в дверном проёме мелькнул чей-то силуэт, который я едва рассмотрел за красной пеленой, застилающей глаза. Парень извернулся за долю мгновения до того, как арбалетный болт должен был пробить ему затылок, и шарахнул в сторону двери ветвистой молнией.

Плита пропала. Наплевав на боль во всём теле сразу, я приподнялся и метнул зажатый в руке нож, вложив в этот бросок все оставшиеся силы. Увернуться от него у чародея не было шанса.

Но Шон, уловив моё движение, успел напоследок вскинуть руку, и в меня ударила давешняя искорка, пронзив грудь раскаленным прутом боли. Мышцы свела судорога, как от удара током, а перед глазами заплясали разноцветные круги.

Спустя три мучительных вздоха я понял, что жив, – мёртвым наверняка не бывает так больно. Кое-как сполз с кушетки прямо на пол – почему-то организму показалось, что именно там ему станет немного легче. Грудь болела нестерпимо, но сознание понемногу прояснялось. Первая рациональная мысль о том, что я всё-таки попал, раз других попыток меня убить Шон не предпринял. Но почему я ещё живой?

Пришлось посмотреть вниз, хоть было и страшновато. Вопреки ощущениям, обожжённой дырки размером с кулак не обнаружилось – однако крестик, подаренный Марией, даже не расплавился, а просто испарился, оставив на коже глубокий ожог в форме распятия. Интересно, какова была вероятность, что эта чёртова искра попадёт именно в него?

А вот волшебнику повезло куда меньше. Нож по самую рукоять вошёл в него аккурат в области сердца – Злата, обучавшая меня метанию, по которому она являлась КМС, осталась бы довольна. Липкая лужа под худым телом разрасталась с каждой секундой, и никаких признаков жизни Шон не подавал. Как и признаков возвращения с того света.

– Херня твоя магия.

Я сплюнул на тело кровавым сгустком, скопившимся во рту.