Хьюстон! У нас п…

А ведь скорее всего это клерк какой-нибудь – одет прилично, да и лицо обременено печатью интеллекта.

Возле выхода толпилась куча народу – здесь, похоже, сегодня аншлаг. Я представил, как буду пропихиваться наружу через это столпотворение, и повернул вслед за охранниками. Направлялись они в сторону помещений для персонала, а там, по логике, должен быть запасной выход.

Меня заметили, когда проносили парня через открытые створки гермодвери.

– Чего тебе? – пророкотал один из гориллоподобных, перегораживая вход.

– Выйти отсюда живым, – я показал на толпу позади себя. – Не хочу быть затоптанным.

Охранник смерил меня насмешливым взглядом, хмыкнул и пропустил внутрь. В комнатке оказалось еще трое его сородичей – все как на подбор лысые, высокие и накачанные. У нас, вообще-то, запрещена евгеника, но готов побиться об заклад, что эти ребята вылезли из одного инкубатора. Помимо них в служебном помещении находился молодой парень в медицинском комбинезоне, осматривавший тела на полу с помощью простенького сканера.

Вот именно тела, по-другому не скажешь. Четверо мужчин, одна женщина лет тридцати – все лежали, улыбаясь неизвестно чему, и пускали слюни. Что ж, отдыхать можно по-разному, надеюсь, скоро очухаются.

Мне указали на выход, и я уже собирался было уходить, но увидев лицо парня-медика, осматривавшего давешнего «орла», невольно притормозил. С такой гримасой отчаянья провожают родственников в последний путь, а не кровь из носа останавливают. Подозрительно как-то…

– Эй, что тут у вас? – спросил я эскулапа.

– Вы доктор? – спросил он с надеждой в голосе.

– Конечно, – не моргнув глазом соврал я, присев рядом. – Что с этим парнем?