Хивинский поход 1873 года. Действия кавказских отрядов

Солдаты не шутя верили, что здесь обитает чорт. Необыкновенные размеры и странные формы, которые раскаленный воздух придавал местным предметам, и миражи убеждали их в этом, потому что кому же, как не чорту, придет в голову смущать людей издали видом бегущих ручейков, осененных деревьями, которые так и манят укрыться под их тенью, или какому нибудь кустику придать форму огромной пирамидальной тополи, а человеку — форму большой башни. Пройдя уже не одну сотню верст, люди освоились с миражами и не бросались к ним, как прежде. Но тем не менее каждый мираж, изображавший такие соблазнительная вещи, как воду и деревья, тень которых даже отражается в воде так и манил к себе, ибо все это представлялось так естественно.

Хотя проводники и сообщили, что по дороге на Каракин до Ильтедже колодцев весьма много, отчего и был выбран этот путь, а не северный, на Ак-крук и Суня-темир, однако ж на самом деле оказалось, что воды по этому пути столь мало и колодцы так глубоки, что эшелоны, которыми выступил отряд из Бусага, оказались слишком велики. Поэтому каждый из эшелонов во время движения сам собою разделился на новые, более мелкие, части. Это была одна причина раздробления эшелонов. Другая заключалась в том, что крайне маловодное или, вернее, безводное пространство в 100 верст от колодцев Каракин до Ильтедже надо было пройти как можно быстрее, а быстрота движения колонны увеличивается с уменьшением ее.

За колодцами Каракин следует колодезь Кыныр. Он только один и имеет 30 сажен глубины. В отряде имелись самые смутные понятия о колодцах на Устюрте; говорили, что будут колодцы в 12–15 сажен глубины. Это всем казалось необыкновенным. Каково же было всеобщее удивление, когда, по измерении колодца Кыныр, оказалось, что он имеет 30 сажен глубины. Для доставания воды из глубоких колодцев, при отряде везлись два кожаных ведра, каждое вместимостью до 5 ведер. 26-го, вечером, когда колонна Гродекова ночевала, благодаря проводнику, в 1 1/2 верстах от колодцев Каракин, прибыл нарочный от Скобелева с просьбою дать ему одно ведро и как можно больше веревок. И то, и другое было послано немедленно с киргизом, так что первая колонна, 27-го утром прибывшая к Кыныру, доставала воду из него посредством этого ведра. Одинокий колодезь Кыныр высечен в скале и имеет узкое наружное отверстие (3/4 аршина)[203]; вокруг него из камня устроены перила[204] и каменное корыто. На большом пространстве около колодца нет ни былинки — все вытравлено; видно людям заходившим сюда, приходилось употреблять много времени, чтобы напоить животных и налить бурдюки водою.

Первой колонне нельзя было долго оставаться у Кыныра: в 12-ти часах расстояния следовала вторая колонна, Гродекова Надо было идти далее. Здесь предстояли на выбор два пути или по старой караванной дороги прямо на Ильтедже, по без водному пути в 50 верст, или кружным путем по колодцам. Так как в Кыныр первая колонна могла набрать только такое количество воды, которое могло быть достаточно для раздачи людям у колодца, то выбора между этими путями не могло быть; пришлось поневоле следовать кружным путем, проходившим чрез одиночные колодцы, хотя и весьма глубокие. 27 числа, вечером, Скобелев выступил к колодцу Дюсембай или Усюн, лежащему к югу от большой кара ванной дороги.

Вторая колонна, Гродекова, выступила из Бусага 26 апреля, в 4 часа пополудни. К ночи пройдено было 19 верст и колонна ночевала в безводном пространстве, всего в 1 1/2 верстах от колодцев. На другой день, 27 числа, не успел хвост пехоты тронуться с места ночлега, как уже голова подошла к колодцам Каракин. Их пять, глубина до воды 5 сажен; вода солоноватая. Колодцы расположены в небольшом овраге. Войска, почти не останавливаясь, набрали воду в ручную посуду, а казаки напоили своих лошадей. На переходе от Бусага начался падеж лошадей. Прежде всего пали те лошади, которые были отбиты Навроцким и розданы офицерам. Эти лошади, при усиленных переходах от залива Кайдак к отряду, на скудном подножном корме и почти без воды, едва передвигали ноги тотчас же по выходе из Биш-акты. 26 числа в первой и во второй колоннах пало их несколько штук. Когда же поднялись на Устюрт, где корму для лошадей почти не было, все эти лошади пали и затем офицеры шли пешком.