Хивинский поход 1873 года. Действия кавказских отрядов

На привалах, если воды было достаточно, варили обед и затем поили лошадей и верблюдов — или в волю, если колодцев было много, или же только по одному по два ведра на каждое животное, если воды было ограниченное количество; после всех поили баранов. С этими животными было много хлопот. Приближаясь к колодцам и чуя воду, они обыкновенно бросались к ним вскачь. Так как колодцы большею частью ничем не огорожены, то чтобы бараны с разбега не попадали в них, обыкновенно ставили сплошную цепь солдат, от колодцев шагах в 20, которым не малого труда стоило удержать их. Наполнив корыта водою, подпускали к каждому из них по десятку баранов. Когда воды было много, баранов поили, конечно, в волю; если же воды было мало, то дав на десяток ведро воды, отгоняли их проч., и чтобы они не бросились к корытам, их снова окружали цепью солдат. Были и такие случаи, что поили животных даже и тогда, когда и людям воды было недостаточно. Это случалось, когда животные были не поены несколько дней, и впереди не представлялось возможности скоро их напоить. В подобных обстоятельствах много хлопот было не только с животными но и с людьми, которые, припав к корытам, оспаривали у них воду. Особенно тяжело приходилось верблюдовожатым если солдаты делились с ними своею скудною пищею воды уже им никто не давал. С запекшимися устами, с почерневшими языками, они иногда едва в состоянии были произносить: «су, су! воды, воды!» Несчастные, стоя на коленях, вымаливали глоток воды.

Вечерние переходы бывали всегда легче утренних, так как по вечерам было прохладнее. Вечером шли часов до девяти до десяти. Таким образом отряд находился от 10 до 12 часов в движении, совершая нередко более 40 верст, И так шли не один день, не два, а целых три недели.

Часам к шести вечера две роты колонны Гродекова набрали воду в ручную посуду и напоили часть верблюдов. Роты эти, под командою Буравцова, тотчас же были двинуты к колодцам Черкезлы. Прочие войска остались у Дюсембая, наливать свои бурдюки, и только к десяти часам вечера окончили это дело. В темную ночь Гродеков повел их тоже к Черкезлы.

Между тем, Сущевский-Ракуса, постоянно уверяемый проводником, что Черкезлы близко, шел уже в продолжении пяти часов. Наконец, часа в 4 пополудни, он подошел к колонне Скобелева, которая, двигаясь с самого утра в течение шести часов, к колодцам Ак-мечеть не дошла и остановилась всего в трех верстах от колодца Черкезлы. В этой колонне одна рота начала приставать и растягиваться. Скобелев, чтобы водворить в ней порядок, повел ее под барабан, с ружьями на плечо, верст 10. О существовании колодцев Черкезлы Скобелеву не было известно. Когда Сущевский-Ракуса подошел к первой колонне и сообщил начальнику ее, что он идет к колодцу Черкезлы, то Скобелев приказал и своей колонне тотчас же двигаться туда. В Черкезлы оказался один колодезь в 25 сажень глубиною. Вода протухлая, соленая и чрезвычайно мутная. Кизляро-гребенской сотне которая не поила уже своих лошадей с 6 часов утра 27 до вечера 28 апреля, разрешено было дать по полуведру воды. У несчастных животных полопались от жары и жажды языки; они дрались, кусались, дрожали при виде воды, пили ее с такою жадностью, что падали на колени; трудно было лошадь оторвать от пустого, но еще мокрого ведра. Но не многим лошадям досталось напиться. Заметили что вода в колодце плохо набегает, а потому поение лошадей прекратили и воду стали отпускать только людям. часа через два вся вода из колодца была вычерпана. В это время приехал проводник, посланный Скобелевым для разыскания колодцев Ак-мечеть, и сообщил, что они не далеко. В тот же вечер первая колонна прибыла к Ак-мечети, где воды в двух колодцах весьма много, а сотня Сущевского-Ракусы осталась у Черкезлы. Часа через три вода набежала; лошадям дали только по полуведру, и затем воды в колодце опять не стало. Около полуночи пришел к Черкезлы Буравцов с двумя ротами, а утром 29 прибыл и Гродеков с остальными двумя ротами, проследовав безостановочно 25 верст. Люди, прошедшие без сна всю ночь у колодца Кыныр, не спали и в эту ночь. Все были сильно утомлены. Некоторые из офицеров, чтобы прогнать сон, их одолевавший, вставали с лошадей и шли пешком; другие выезжали перед колонной шагов за 600–700, слезали с коней, ложились на землю и засыпали минут на пять; когда колонна подходила, то их будили, они опять садились на коней и повторяли тоже самое. Киргиз Курман-Джанов, посланный Сущевским-Ракусою с донесением к Гродекову, заснул на лошади, которая, не будучи понукаема, остановилась. Его встретили верстах в 12 от колодца Черкезлы и насилу добудились. Одно только выручало — прохлада ночи.