Хизачико

– Приветствую тебя, путник! Гляжу и вижу, что ты не проходишь мимо, а свернул к переправе, значит решил переночевать тут, – первым жителем этих мест оказался симпатичный толстячок. – Дай думаю встречу, расспрошу. Дом мой как раз напротив брода, так что я всегда знаю – кто пришёл в деревню, кто ушёл за реку. Зовут меня Ясуо, и я тут вроде за главного пока, потому как староста наш ещё зимой заснул головой на север, а нового управителя Хозяин пока не прислал.

– Прислал. Я и есть новый староста, – развёл руками Кеншин.

– Что-то ты больно молод для этого. Уж не родственник ли ты Хозяина?

– Нет, я такой же работник, как и ты, имя моё Кеншин. У меня нет семьи, я люблю работать, не требую много денег, вот он и выбрал меня. Если не веришь, могу показать бумагу от Хозяина.

– Что ты, что ты! – замахал на него руками толстячок. – Я всё равно в ней ничего не разберу. А где ж ты собираешься жить, ведь у бывшего старосты семья-то большая осталась, так что дом его не освободился?

– Если приживусь и всё ладно будет, то хочу свой дом поставить. Что ты мне посоветуешь? Есть ли место в деревне и найдутся ли работники? И где бы мне хоть на первое время остановиться?

– Пойдём, Кеншин-сан, уж темнеет совсем, на эту ночь приглашаю тебя в свой дом. А там сам разберёшься.

– Да не один я, Ясуо-сан. Примешь ли ещё одного пушистого постояльца? – и Кеншин достал из котомки дремлющего Хизачико.

– Куда ж такого малыша, не на улицу же! А ты мне уже нравишься, Кеншин-сан. Пойдёмте, и старуха моя будет вам рада – всё веселее! Наши дети все давным-давно разъехались кто куда. Самая младшая пять лет назад в город ушла. Хорошие деньги тогда за неё дали! Вот договорённый срок вышел, а она не вернулась. Может замуж там вышла за достойного человека… А на счёт дома, то, если деньги есть – кому строить всегда найдётся. А место выбирай сам. Хочешь, снеси лачугу какого-нибудь нищего в центре деревни, да на том месте поставь свой дом. Сразу покажешь всем, что ты здесь старший! С того конца наша деревня своей крайней хижиной прямо в поле упирается, ты наверно с берега сам видел. Это Нижние поля, там растёт рис. А в ту сторону от брода дома тянутся до поворота. Отсюда дорога идёт вдоль реки, а там берег продолжается, а дорога сворачивает направо, к Верхним полям, где растёт просо.

– Никого я выживать, конечно, не буду. Мне такая слава ни к чему, – оглядывая новые места отвечал Кеншин. – А вот на берегу за поворотом дом и поставлю, мне оттуда как раз и до тех, и до других полей равный путь будет. А что на отшибе – не беда, к уединению я привык, это совпадает с моими желаниями.

Кеншин и Хизачико прижились в доме говорливого Ясуо и его жены. Кеншин приступил к выполнению своих обязанностей и снова пропадал до вечера в полях. Люди в деревне к нему сначала присматривались, а потом стали привыкать. Он строго требовал с работников, старался быть справедливым, но никогда никого не унижал. Помня, как сам мучился на старом месте, он своей волей отселил из Большого Дома, который есть в любой деревне, трёх наиболее горьких пьяниц. Стало легче и удобней всем. Работящий люд мог выспаться, а эти трое ютились теперь в одной заброшенной хижине и радовались, что никто не заставляет их там убираться.

Новый дом

Поужинав после рабочего дня, Кеншин шёл каждый вечер по дороге вдоль берега до её поворота и смотрел, как растёт его новый дом. Хизачико всегда сопровождал его на небольшом отдалении. И вот работники почти завершили своё дело – пол был плотно утоптан, стены возведены, а окна и дверь крепились на своих местах. Дом был поставлен на совесть, оставалось только покрыть соломой крышу. Кеншин прикинул, что ещё задолго до наступления короткой зимы, он переберётся в совершенно готовый новый дом. Но вышло иначе. Однажды, вернувшись с поля, он увидел, что к ужину хозяйка выставила не три, а четыре миски для проса. Он подумал, что в доме гость, но оказалось, что это вернулась младшая дочь хозяев из города. Отужинав и послушав рассказы о городской жизни невысокой симпатичной толстушки, он понял из них, что мужа она себе не нашла, а вернулась к родителям насовсем. Кеншин тут же собрал свои нехитрые пожитки, сказал слова благодарности приютившим его супругам, и простился с ними и со своей новой знакомой – Аяме.

– Негоже, Ясуо-сан, ночевать мне под одной крышей с незамужней женщиной, даже пусть одну только ночь. Лучше уж совсем без крыши! – пошутил перед уходом Кеншин и собрался идти в своё недостроенное жилище, благо ночи были вполне ещё тёплыми.

Хизачико уже свернулся на циновке Кеншина, устроившись на ночь.

– Кошка привыкает к дому, а не к человеку, как собака, – за спиной стоял Ясуо и покачивался с пятки на мысок в проёме двери. – Как бы тебе не пришлось уходить одному, новосёл-староста.

– Может и так, он волен в своем выборе, – ответил Кеншин. – Но предложить ему новое жилище я, как хозяин, несущий за него ответственность, просто обязан. Тем более, что он и есть – вся моя семья. Без него мне будет тоскливо. Захочет – вернётся. Ты ведь не прогонишь его, Ясуо-сан?