Хижина дяди Тома

— Не бойся, тебя здесь никто не тронет, — твердо сказала миссис Берд. — Тебе ничто не грозит.

— Да благословит вас бог! — прошептала женщина, закрыла лицо руками и зарыдала.

А мальчик, видя, что мать плачет, взобрался к ней на колени.

Наконец участие и ласка, на которые мало кто был так способен, как миссис Берд, успокоили несчастную. Она легла на широкую скамью у очага, где ей наскоро постлали постель, и вскоре забылась тяжелым сном, обняв усталого, крепко спящего ребенка, ибо, как ни уговаривали ее положить мальчика отдельно, она отказалась от этого наотрез и даже во сне прижимала его к груди.

Супруги вернулись в гостиную и почему-то не захотели возобновлять прерванный разговор. Миссис Берд взялась за свое вязанье, а мистер Берд развернул газету и сделал вид, что углубился в чтение.

— Любопытно, кто она такая? — сказал он наконец, опустив газету.

— Вот проснется, отойдет немножко, тогда все узнаем, — ответила миссис Берд.

— Послушай, жена… — снова начал мистер Берд.

— Да, милый?

— Может, ей будет впору какое-нибудь твое платье, если его отпустить, расставить немного? Она, кажется, выше тебя?

По губам миссис Берд скользнула улыбка, и она ответила:

— Там будет видно.

Снова наступило молчание, и мистер Берд снова нарушил его:

— Послушай, жена…

— Ну, что еще?

— Тот теплый плащ, которым ты меня укрываешь, когда я ложусь вздремнуть после обеда… отдай его, он ей тоже пригодится.

В эту минуту Дина заглянула в гостиную и сказала, что женщина проснулась и хочет поговорить с хозяйкой.

Мистер и миссис Берд пошли на кухню вместе с двумя старшими мальчиками — малышей к этому времени уже уложили спать.

Женщина сидела на скамье у очага, устремив тоскливый, неподвижный взгляд на огонь. От ее прежнего лихорадочного волнения не осталось и следа.

— Ты хотела меня видеть? — мягко спросила миссис Берд. — Надеюсь, тебе лучше теперь? Бедняжка!

Ответом послужил долгий прерывистый вздох. Женщина подняла на миссис Берд темные глаза, и в этом взгляде было столько печали и мольбы, что жена сенатора прослезилась.

— Не бойся, мы твои друзья. Расскажи мне, откуда ты пришла и что тебе надо.

— Я прибежала из Кентукки.

— Когда? — Мистер Берд решил сам приступить к расспросам.

— Сегодня.

— Как же ты сюда попала?

— Перешла по льду.

— По льду! — хором воскликнули все.

— Да, по льду, — медленно повторила женщина. — Господь помог мне, потому что другого выхода у меня не было… За мной гнались.

— Господи боже! Миссис! — вскрикнул Каджо. — Ведь лед тронулся, вода так и бурлит!

— Я знала это! — сверкнув глазами, исступленно заговорила женщина. — И все-таки побежала. Я ни на что не надеялась, не думала, что доберусь до берега, но мне было все равно — либо бежать, либо умереть. И господь помог мне. Ах, если бы люди знали, как он может помочь в беде!

— Ты невольница? — спросил ее мистер Берд.

— Да, сэр. Мой хозяин в Кентукки.

— Он плохо обращался с тобой?

— Нет, сэр, он очень хороший человек.

— Значит, во всем виновата хозяйка?

— Нет, нет, сэр! Кроме добра, я от нее ничего не видала.

— Так что же заставило тебя убежать из такого дома и подвергнуть свою жизнь опасности?

Женщина пристально посмотрела на миссис Берд, и от ее острого взгляда не ускользнуло, что та в глубоком трауре.

— Сударыня, скажите, — начала она вдруг, — вы понимаете, что значит потерять ребенка?

Такого вопроса никто не ждал, и он задел незажившую рану, ибо всего лишь месяц назад супруги Берд похоронили крошку сына.

Мистер Берд круто повернулся и отошел к окну, миссис Берд залилась слезами, но потом, совладав с собой, сказала:

— Почему ты об этом спрашиваешь? Да, у нас умер мальчик.

— Тогда вы поймете меня. Я потеряла двоих, одного за другим… их могилы остались там, в Кентукки, и это мой единственный сын. Я не отпускаю его от себя ни на шаг. Он моя гордость, моя утеха. И его хотели отнять у меня… Продать на Юг! Вы только подумайте, сударыня! Продать ребенка, который никогда не отлучался от матери! Разве с этим можно примириться? Разве можно пережить такое горе? Я убежала ночью, как только узнала, что все бумаги уже подписаны и мой сын продан. За мной снарядили погоню. Они были совсем близко — тот, кто купил Гарри, и двое работников моего хозяина. Я прыгнула с берега на лед, и как мне удалось перебежать на эту сторону — не знаю… Помню только, какой-то человек протянул мне руку, помог взобраться на берег.

Рассказывая все это, женщина не плакала. Слезы у нее давно иссякли. Зато те, кто слушал этот рассказ, откликались на него всем сердцем, каждый по-своему.