Хижина дяди Тома

Мальчики стояли как вкопанные и молча поглядывали то на отца, то на мать, а малютка уцепилась за ее юбку и подняла крик, властно требуя чего-то.

— Ну, вот и все! — Тетушка Хлоя вытерла глаза и подхватила девочку на руки. — Больше не буду. Садитесь к столу. Лучшую курицу сегодня зажарила. Ешьте, ребятки. Бедненькие! Досталось им от матери!

Повторять это приглашение дважды не понадобилось. Мальчуганы принялись уписывать за обе щеки стоявшие перед ними яства, что оказалось весьма кстати, так как без их помощи завтрак, пожалуй, остался бы почти нетронутым.

— Теперь надо собрать твои вещи, — сказала тетушка Хлоя, быстро убирая со стола. — Он, наверно, все потребует. У таких извергов руки загребущие, знаю я их. Вот в этот угол кладу фланель, на случай если ревматизм тебя будет мучить. Смотри береги ее: потеряешь, другой тебе никто не даст. Вот здесь старые рубашки, сверху — две новые. Носки я ночью надвязала, внутрь кладу моток шерсти для штопки. Господи! Да кто же тебе штопать будет! — И тетушка Хлоя, не в силах превозмочь свое горе, уронила голову на сундучок и залилась слезами. — Подумать только, здоров ли он, болен — некому будет о нем позаботиться! А от меня покорности требуют!

Мальчики, управившись со всем, что было подано к завтраку, теперь призадумались над происходящим. Увидев, что мать плачет, а отец сидит понурившись, они захныкали и начали тереть глаза кулаками. Дядя Том посадил дочку на колени и предоставил ей полную свободу развлекаться. Малютка царапала ему лицо, дергала его за волосы и весело хохотала, предаваясь восторгу, причины которого были известны только ей.

— Радуйся, бедняжка, радуйся! — сказала тетушка Хлоя. — Придет и твой час. Продадут когда-нибудь и твоего мужа, а может, и тебя. Сыновья наши вырастут — и того же дождутся. Зачем нам, неграм, обзаводиться семьей, когда с нами так поступают?

Но тут один из мальчиков перебил ее, крикнув:

— Хозяйка идет!

— Нечего ей тут делать! Все равно она ничем не поможет, — сказала тетушка Хлоя.

Миссис Шелби вошла в хижину. Тетушка Хлоя нахмурила брови и молча подала ей стул. Миссис Шелби ничего не заметила — ни стула, ни того, как его подали. Лицо у нее было бледное, взволнованное.

— Том, — сказала она, — я пришла… — и вдруг осеклась, обвела глазами стоявшую перед ней безмолвную семью, упала на стул и, закрыв лицо платком, зарыдала.

— Миссис, господь с вами! Да что это вы! — Тетушка Хлоя не выдержала, расплакалась сама, а за ней и все остальные.

И эти слезы, лившиеся из глаз невольников и их госпожи, растопили боль и гнев угнетенных. Так пусть же знают те, кто призирает вдовых и сирых, что богатые дары, которые подают отворачиваясь, подают холодной рукой, не стоят и единой слезы, пролитой от всего сердца.

— Друг мой, — заговорила наконец миссис Шелби, — я ничего не могу тебе дать — деньги у тебя все равно отберут. Но, клянусь богом! Я не потеряю тебя из виду и выкуплю при первой же возможности, а до тех пор положись на господа нашего.

В эту минуту мальчики увидели за окном мистера Гейли.

Дверь распахнулась настежь, и работорговец появился на пороге. Он был сильно не в духе после проведенной в седле ночи и неудачных попыток поймать свою жертву.

— Ну, негр, готов? — крикнул Гейли, но, увидев миссис Шелби, снял шляпу и сказал: — Ваш покорный слуга, сударыня.

Тетушка Хлоя опустила крышку сундучка, перевязала его веревкой и, поднявшись на ноги, устремила на работорговца гневный взгляд своих темных глаз, в которых слезы словно превратились в искры.

Том покорно встал навстречу новому хозяину и взвалил на плечо тяжелый сундучок. Жена с дочкой на руках пошла проводить его, мальчики, плача, побрели следом за ней.

Миссис Шелби остановила Гейли и горячо заговорила с ним о чем-то, а тем временем семья уже подошла к стоявшей у двери тележке. Вокруг нее собралась толпа — все негры, и стар и млад, пришли проститься со своим товарищем. Тома уважали в усадьбе, как старшего и как наставника, и его горю сочувствовали все, а особенно женщины.

— Хлоя, а нам, видно, тяжелее расставаться с ним, чем тебе, — сказала сквозь слезы одна негритянка, глядя на окаменевшее в суровом спокойствии лицо тетушки Хлои.

— Я свои слезы давно выплакала, — ответила Хлоя, бросив угрюмый взгляд на подходившего к тележке работорговца. — Не хочу убиваться на глазах у этого изверга.

— Садись! — крикнул Гейли, пробираясь сквозь толпу негров, которые хмуро поглядывали на него.

Том сел в тележку, и Гейли, вытащив из-под сиденья тяжелые кандалы, надел их ему на ноги.

Приглушенный ропот пронесся в толпе, а миссис Шелби крикнула с веранды:

— Мистер Гейли, это совершенно излишняя предосторожность, уверяю вас!

— Как знать, сударыня. Я здесь уже пострадал на пятьсот долларов. Хватит с меня и этого.

— Чего еще от него ждать! — с негодованием сказала тетушка Хлоя.

А мальчики, которые только сейчас поняли, какая участь уготована их отцу, уцепились за юбку матери и застонали, заплакали во весь голос.

— Жаль, мистера Джорджа нет дома, так я с ним и не попрощаюсь, — сказал Том.