Хижина

— Вот уж точно! Я и понятия не имел, что мне придется быть твоим судьей. Это звучит ужасно нахально.

— Так это потому, что так оно и есть, — объяснила Папа.

— Каюсь, я в самом деле не знал… — Мак печально покачал головой.

— Но теперь это в прошлом, и пусть там и остается. Я вовсе не хочу, чтобы ты сожалел об этом, Мак. Я лишь хочу расти вместе с тобою дальше.

— И я тоже хочу. — Мак потянулся за очередной лепешкой. — А почему ты не ешь?

— Угощайся без меня, ты же знаешь, как это бывает, начнешь готовить, там попробуешь, тут попробуешь и не успеешь оглянуться, как наелся. А ты не стесняйся, — и она пододвинула поднос к нему.

Он взял лепешку и откинулся на спинку кресла.

— Иисус сказал, это была твоя идея, позволить мне провести сегодня время с Мисси. Я не могу найти слов, чтобы тебя отблагодарить.

— А, всегда рада, милый. Я и сама была счастлива! Мне так не терпелось устроить ваше свидание, что я насилу дождалась.

— Если бы и Нэн была здесь.

— Тогда все было бы просто идеально! — взволнованно согласилась Папа.

Мак сидел молча, не понимая, что она имеет в виду и как на это реагировать.

— Ну разве Мисси неудивительная! — Она покивала головой. — Боже, боже, боже, я особенно ее люблю!

— И я тоже! — Мак просиял, подумав о своей принцессе у водопада.

Принцесса? Водопад? Погодите-ка! Папа наблюдала, как у него в голове все становится на свои места.

— Совершенно очевидно, что ты знаешь о том, как любит мои дочь водопады и как нравилась ей легенда о принцессе мултномахов. — Папа кивнула. — Так вот к чему все это? Ей пришлось умереть, чтобы я изменился?

— Да ты что, Мак! — Папа распрямилась в кресле. — Я так дела не делаю.

— Но она очень любила эту легенду.

— Конечно любила. Именно благодаря ей пришла к пониманию того, что сделал Иисус для нее и всего человечества. Истории о личностях, готовых по доброй воле отдать свою жизнь ради спасения других, это настоящая путеводная нить в вашем мире, они открывают и ваши устремления, и мое сердце.

— Но если бы она не умерла, я не был бы сейчас здесь…

— Мак, из того, что я в совершенстве умею извлекать добро из невыразимых трагедий, не следует, что я эти трагедии и провоцирую. Даже думать не смей, что если я пользуюсь каким-то моментом, то сама его и подстроила, или же нуждаюсь в нем для осуществления своих целей. Это всего лишь даст тебе ложное представление обо мне. Милосердие не нуждается в страданиях, чтобы существовать, но там, где есть страдания, ты обнаружишь и милосердие, во множестве проявлений и оттенков.

— Слышать это — большое облегчение. Мне было невыносимо думать, что из-за меня оборвалась ее жизнь.

— Она не твоя жертва, Мак. Она была и всегда будет твоею радостью. Для нее в этом и заключен смысл.

Мак откинулся в кресле, обозревая вид, открывавшийся с крыльца.

— Я чувствую себя таким переполненным!

— Ну так ты же слопал почти все лепешки.

— Я не об этом, — засмеялся он, — и ты это знаешь. Мир выглядит в тысячу раз ярче, и я чувствую себя в тысячу раз легче.

— Так и есть, Мак! Нелегко быть судьей целого мира. — Улыбка Папы убедила Мака, что новая тема вполне безопасна.

— Или судить тебя, — прибавил он. — У меня в голове был такой кавардак… Я совершенно не понимал, кто ты в моей жизни.

— Нет-нет, Мак, у нас с тобой были и чудесные моменты. Так что не надо сгущать краски.

— Но мне всегда казалось, что Иисус лучше тебя. Он выглядел таким милосердным, а ты…

— Такой злобной? Печально, не правда ли? Он пришел показать людям, кто я, а большинство поверило, что это он сам и есть. Они до сих пор воспринимают нас как хорошего полицейского и плохого полицейского. Когда они хотят, чтобы другие делали то, что им кажется правильным, им нужен суровый Бог. Когда они ищут прощения, они прибегают к Иисусу.

— Совершенно верно, — произнес Мак, воздев указательный палец.

— Но мы все были в нем. Он в точности выражал мое сердце. Я люблю тебя и приглашаю любить меня.

— Но почему меня? В смысле, почему Макензи Аллена Филлипса? Почему ты любишь такого растяпу и неудачника? После всего, что я чувствовал к тебе в глубине души, после всех высказанных мною обвинений почему ты вообще берешь на себя труд до меня достучаться?

— Потому что это любовь, — ответила Папа, — Помни, Мак, я не задаюсь вопросом, что ты сделаешь, какой выбор предпочтешь. Я уже это знаю. Давай предположим, к примеру, что я пытаюсь научить тебя не прятаться во лжи. Разумеется, только теоретически, — она подмигнула, — И предположим, я знаю, что тебе необходимо будет пережить сорок семь различных событий и ситуаций, прежде чем ты действительно меня услышишь, то есть прежде чем ты услышишь меня достаточно явственно, чтобы согласиться со мной и измениться. Поэтому, когда в первый раз ты не слышишь меня, я вовсе не злюсь и не огорчаюсь, я в предвкушении. Ведь осталось всего сорок шесть попыток. И этот первый раз является кирпичиком, который ляжет в основание моста, ведущего к исцелению, по которому в один прекрасный день, например сегодня, ты пройдешь.

— Ну вот, теперь я чувствую себя виноватым, — признался он.