Хладнокровное чудовище (СИ)

Вальдер замер перед ним, выше на полголовы, но Гаррет упрямо застыл, не желая пропускать командира в очередное безумие. В ответ на вызов в холодном светлом взгляде, Гаррет не выдержал и схватил его за ворот незашнурованной толком рубахи, желая встряхнуть так, чтобы вернуть командира на твёрдую землю. Капитан ди Арстон всегда умел просчитывать наперёд! Он не бросится в полымя, пустив под откос всю свою жизнь из-за проклятой девицы.

Стоило удержать его ещё раньше, но теперь он, Гаррет, костьми ляжет — но встанет Вальдеру поперек дороги.

— Слышите? — сильнее сжал ворот в кулак Гаррет, не добившись от командира никакого ответа: ни злости, ни согласия.

Вальдер только смотрел на него в упор и будто снова… улыбался. Он разжал ладонь Гаррета и медленно отвел от себя, гипнотизируя своим взглядом и выворачивая наизнанку. Но в один миг оставил в покое, и Гаррет отшатнулся, переведя дух.

— Я слышу, друг мой, — и снова пробирающий до нутра холод в голосе. — Но дело в том… что она нарочно оставила меня в живых. Оставила противоядие в кружке с водой. И знала, что я не подохну. Ей зачем-то нужна эта игра. И я не могу так легко её покинуть. Понимаешь?

Глава 20 Допрос

Горло саднило от отравы, но восстанавливался он на удивление быстро. Интересно, Айдан предполагала, что он очнётся сам, или знала, что его найдут недостаточно поздно для того, чтобы он выжил?

Вальдер сплюнул едкую горечь и снова приложился к кувшину, в котором еще плескалась вода. Утер рот и усмехнулся. Знал бы, чем закончится эта встреча, ничего бы не изменил. Нечто внутри давно жаждало перемен. Как и тогда, на объятых пламенем плантациях Юга, когда огонь и ярость готовы были сожрать его целиком.

Что-то изменилось, как он и почувствовал после возвращения в Иввар. Юг заставил встряхнуться, выйти из череды однообразных событий и тяжелого, гнетущего несколько лет чувства после предательства командира и бывшей жены.

Юг обжёг не только кожу сгоревшим дотла тростником, но и душу. Опалил, заставил снова почувствовать жизнь и жажду — неизвестно чего.

Как будто прежде он всегда существовал наполовину, не подозревая об этом. Жил. Женился, играл по правилам общества. Ненавидел. Жаждал мести. Сражался. Честолюбиво рос по карьерной лестнице в армии Иввара, достигая новых высот, одерживая победы на поле боя и не только — благодаря и своему дару.

Но какая-то грань человеческого бытия всегда оставалась для него закрытой. И именно выжигающий дотла, невыносимо душный Юг сжёг и преграду — ту глухую броню в собственном сознании.

Как будто впервые Вальдер готов был и впрямь ощутить чужую душу. Не эмоции, не сиюминутные страсти. Не предсказать или направить так, как ему угодно, провоцируя и наблюдая с любопытством исследователя. Он впервые готов был… прожить это на совсем ином уровне.

Но Айдан де Марит уже вовлекла в новый смертельный танец. А кто он такой, чтобы отказывать прекрасной даме?

Вальдер хрипло откашлялся, схватившись за дверной косяк и пригнулся, чтобы выйти на улицу.

— Командир, — горестно вздохнул позади Гаррет, засуетился его пёс.

— Я скоро вернусь. Всё равно меня допросят, рано или поздно. Так лучше я приду первый… — Вальдер обернулся на напарника через плечо, — и расскажу, как жаждал спасти императора и ловил предательницу короны и опасную преступницу, чья голова теперь стоит очень дорого. Верно?

Гаррет взглянул из темноты дома в упор на него, поджал губы и всё-таки бросил с укором:

— Так вы знали, что она хочет его убить? И всё равно…

— Знал, что душа её темна и полна боли. Но не знал, насколько. Захотел убедиться лично.

К сожалению, на этих словах его память услужливо показала другую Айдан — стонущую в его руках, разгоряченную, нежную и желанную.

Я никогда не буду твоей.

И тут же — податливые ладони в его пальцах, сбивчивое дыхание и жадные, раскрытые навстречу губы. Тесно прижатая к стене, она судорожно хватается руками за его шею и стонет жарко на каждое его движение, и во всем её теле откровенное, пошлое наслаждение. Острое и яркое, как лезвие.

Она провела его по грани от злости до предвкушения и снова вывела к ярости: ни грамма равнодушия, каждый миг с ней рядом — на острие меча. И всё равно тайна. Даже, будучи так близко, — ни на дюйм не стала ближе.

А ведь ему и впрямь стало важным понять, впервые в жизни. Кто она и почему такая, какая есть? Что ведёт Айдан и что могло толкнуть на путь убийцы?

А что на самом деле ведёт его в первую очередь: грёбаное любопытство или уязвленное самолюбие? Жажда утвердить свою власть и отомстить?

Или… сокрушить до основания стену, чтобы впервые пропустить через себя то, что прежде было чужим, не твоим, неясным. Стать больше, чем собственная жизнь. Сотрясти чужую душу, пропуская через себя не только энергию, но и боль, страх, желание, сокровенные мечты, смех и что-то в самой сердцевине: отчаянное, упрямое, не поддающееся пониманию.

Я — погибель твоя, капитан.