Хладные легионы

Взгляд Ньянара снова метнулся к Кормчему. Теперь его страх был очевиден, и упоминание Шанты усугубило ситуацию. Он повернулся к Арчет с каменным лицом.

– Это мой корабль, госпожа. Мои люди. Если я позволю поднять на борт нечто демоническое, кто знает, какую власть оно обретет над всеми нами. Я такого не допущу.

Пылинки плясали в лучах света. Во мраке тихо поскрипывал корпус фрегата. Мужчины ждали – кто-то стоял в прохладе трюма, кто-то сидел в лодках, покачивающихся на волнах на солнцепеке. Все смотрели на Арчет.

Как обычно…

Она вздохнула.

– Ладно. Где Галат? Давайте узнаем, что по этому поводу думает надзиратель – а потом, может, отправимся наконец домой.

Она ожидала, что надзиратель будет настаивать на закрытом допросе, каюте, где их с Анашаралом оставят наедине, или даже шатре на иссушенном жарой берегу, чтобы уберечь фрегат от любой потенциально возможной демонической заразы.

Но Галат был почти беспечен в деталях. Он предложил перенести Анашарала на мостик, где холщовый навес защищал от солнца, позволяя ветру свободно гулять туда-сюда. Это удобно для всех. И должно было позволить людям, не занятым своими обязанностями где-то еще, услышать обсуждение и убедиться, что предводители, духовные и военные, действовали в их интересах.

«Зашибись, – думала Арчет, выслушивая его с бесстрастной маской согласия на лице. – Истинный верующий».

В конце концов «Меч божественного правосудия» встал на якорь, а Анашарала поместили на ритуальный коврик в тени парусинного навеса на командной палубе, напротив Ханеша Галата, который церемонно преклонил колени на похожем коврике, а рядом с ним уселся, скрестив ноги, писец из Цитадели. Эти двое задали несколько формальных вопросов, а потом писец взял перо и свиток. Ньянар, Хальд, Арчет и еще несколько старших офицеров фрегата сидели рядом на подушках, расположившись полукругом. Небольшая стайка моряков и морпехов, которым нечем было заняться, слонялась внизу, на главной палубе, прислушиваясь к обрывкам фраз, приносимых ветром.

Галат начал дознание с официального представления всех заинтересованных лиц, а затем прямиком отправился в дебри витиеватых клерикальных умозаключений. Арчет, не в состоянии сидеть неподвижно дольше пары минут, бродила вдоль борта, обращенного к берегу, внушая себе, что царапающее, нетерпеливое желание вернуться домой не связано с ломкой от кринзанца. В голову лезли образы из спальни в ихельтетском доме: деревянный ящичек с косяками у кровати, ароматный дым в прохладном ночном воздухе, ледяной прилив в голове, и Ишгрим, с милым видом сидящая на скамеечке у окна, как иной раз бывало, или распростертая на скомканных простынях, обнаженная, сладострастная, надувшая губы, чего не было никогда, но однажды – о да, однажды день придет, и…

Арчет встряхнулась. Ее тело не утруждало себя деликатностью, заявляя о своих желаниях.

Но, может, Манатан прав. В ее распоряжении много веков, чтобы отвыкнуть от крина. А прямо сейчас…

– …так что в любом реальном смысле тебе придется признать, что я не могу доказать вам свою истинную суть. Демон – произвольный термин, не столько определение, сколько признание пробела в понятийном аппарате, который…

Сейчас ей пудрили мозги.

А вот Ханеш Галат, похоже, наслаждался.

– Но в Откровении ясно сказано…

– Да, ваше Откровение предлагает текстовые критерии для определения демонической сущности. Но только в свете так называемого «искажения природы», другими словами, действий, совершаемых демоническими сущностями, а также в свете человеческого восприятия «противоестественного и негативного влияния» этих самых действий на человеческую сферу и физический мир. Таким образом, демон, который не действует ни в человеческой сфере, ни в физическом мире, или, по крайней мере, не дает повода воспринимать неестественные и негативные воздействия в этих сферах, не может считаться демоном как таковым. В этом отношении, хотя текстуальная интерпретация чуть сложнее, то же самое можно сказать об ангеле с аналогичными наклонностями.

Галат моргнул.

– Хочешь сказать, демонов и ангелов можно принять друг за друга?

– Нет, я говорю, что демонов и ангелов – как и людей – нельзя определить с безупречной точностью, по крайней мере, во временной сфере, если не учитывать действия, которые они в этой самой сфере совершают. Отсутствие власти над временем у каждой из упомянутых сторон ведет к тому, что определить их невозможно, пока кто-то не предпринимает конкретные действия, доступные для понимания людей. И в этом смысле, поскольку таков источник определения, именно акт следует подвергать осуждению, но не того, кто его совершил.

– Но ведь ты также настаиваешь – или, по крайней мере, намекаешь, – что ангелы и демоны не являются неизменными духами!

Сенгер Хальд закатил глаза. Лал Ньянар украдкой взглянул на заходящее солнце, оценивая его положение над горизонтом.