Хладные

Добравшись без происшествий до сельской местности, Лука вышел из машины и принялся оглядываться вокруг. В голове тучами роились воспоминания из детства, когда ему довелось гостить в этой деревушке ребенком. Раньше это место кипело жизнью: шум и суета на улочках, звонкие голоса соседских детишек. У каждого двора было множество различной живности: то куры, то утки, у кого гуси, иногда бабушки пасли возле домов на лужайках коз, где-то чуть поодаль стояли на приколках телята. Даже на старой ферме, что осталась от страны советов, в детстве Луки еще кипела деятельность. И пусть деревня не пылала прежней силой, но даже тогда в ней ощущалась не дюжая энергия, которую еще помнили местные жители и которой они придерживались. Даже зимой люди активно занимались хозяйством и постоянно сновали туда-сюда в светлое время дня. А по вечерам в каждом доме зажигался свет, морозной ночью из труб поднималась струйка дыма от обычных, отапливаемых дровами печей.

Но с того времени воды утекло много и сейчас картина, представшая взору Луки, разительно отличалась от той, которую он помнил. Если бы нужно было описать увиденное кратко, он бы сказал, что от деревни осталось два двора, да три кола. Ни стариков, ни детей на улицах видно не было, да и в принципе никакого движения он не видел. Покосившиеся заборы, развалившийся частокол у палисадников, да висящие на одной петле ставни. Все что здесь осталось, только давящая тишина да отдаленный редкий лай собак. От того казалось, что здесь уже никто и не живет давно. Однако, от некоторых «полумёртвых» домов все же поднимался дымок. «Как же беспощадно время», – задумался Лука…

… Как вдруг, позади себя, мужчина услышал быстро приближающиеся шаги, под которыми все сильнее и сильнее хрустел морозный снег. Лука не успел обернуться, как кулем полетел в сугроб.

– Эй! Какого черта?! – попытавшись как можно скорее подняться на ноги, он вытер рукой лицо и посмотрел в ту сторону, где остановились шаги.

Ответом ему стала тишина и уставившиеся на него ярко-голубые глаза, принадлежавшие девочке лет десяти-двенадцати. Такие пустые и холодные, что казалось, будто в них совсем нет жизни.

– Тебя что, родители не учили, как себя вести со взрослыми?! – Лука начал было отряхивать пальто от снега, как вдруг краем глаза уловил легкий смешок на губах ребенка. – Ах ты!..

Когда он в следующий раз поднял глаза к фигуре, то понял, что перед ним никого нет. Ни девочки, ни ее голубых глаз, никого. На дороге он все так же стоял один, только теперь был весь в снегу и мокрым. Будто все это ему причудилось.

«Может с дороги устал» – подумал парень. Сплюнув и выругавшись про себя, Лука сел в машину и, включив печку, поехал дальше в деревню, к дому своей бабки.

Мать нарисовала на листке бумаги, как найти нужный двор. Но этого не потребовалось, одинокая избушка на окраине сразу бросалась в глаза и не составило труда догадаться, чей это дом.

Двор не был огорожен, забор давно обветшал и в некоторых местах валялся в снегу. Лука припарковал машину возле крыльца, взял все пакеты с купленными принадлежностями: лекарства, конфеты, чай и всякое вкусное и громко постучал в дверь. Где-то позади, за машиной послышались звяканья льда и хруст снега, будто кто-то шел. Парень резко обернулся, но никого не увидел, вокруг по-прежнему было безлюдно. По телу пробежали мурашки, как-то не спокойно на сердце стало.

Постучал в дверь еще раз. Через некоторое время послышался какой-то шорох, потом шарканье ног и дверь открылась. На парня уставились уставшие глаза на старческом, сморщенном лице.

– Ох, ох. Милок, тебе чего? – проскрипела старушка.

– Баб Поль, это же я, Лука! Не признала? – парень смотрел на бабульку и улыбался.

– Эт какой такой Лука? Вальки что ли моей? – прищурилась она, приоткрыв рот, откуда виднелись гнилые зубы.

– Ну да, Валентина, мамка моя.

– Аа, решила сама не приезжать, значит. Эх, молодежь, совсем бросили меня. Ну проходи, коль приехал, проходи, нечего мерзнуть на улице, – раскрыла шире дверь, а сама пошла внутрь дома.

Они сидели за столом, из чашки, стоявшей на столе, вырывался пар ароматного чая, конфеты и всякие вкусности, лежавшие рядом, манили глаз. У Луки даже слюнки потекли.

– Внучок, ты это, кушай-кушай свои конфетки. Я-то бабка старая, зубов уже нет, не угрызу ведь, – по теплому она улыбнулась парню. – Ты уж извини, но не могу предложить похлёбку, я не ждала гостей так рано.

– Все к чаю свежее, мягкое, кушайте, вам понравится.

– Хорошо, уговорил, – взяла вафельку и хрустнула ей, запив чаем.

– Ну как вы тут. Мать сказала – вы болеете, я тут таблеток всяких понакупил, – парень указал на большой пакет, который он оставил у входа.

– Да все хорошо, сынок, все хорошо. Ноги у меня больные, суставы болят, руки не поднимаются, старость одолела уже меня, тяжко.

– Аа, вон про что вы писали, а я думал какая простуда у вас или инфекция. Фуф, ну это хорошо, – Лука с облегчением выдохнул.

– Да не, что ты, я крепкая, все мимо меня проходит, – перекрестилась старушка. – А ты на долго ко мне тут?