Хлеб Гиганта

— Вот я и сказал груму... — продолжал свой рассказ майор Дакер.

Все Дейеры были военными. Почему же он не стал военным, подумал Вернон, вместо того, чтобы заниматься бизнесом в Бирмингеме? И тут же про себя рассмеялся. Смешно так ревновать. Что может быть хуже, чем нищий младший офицер, — тогда вообще не было бы никакой надежды на благосклонность Нелл.

Однако как американцы разговорчивы! Вернон начал уставать, слушая голос Четвинда. Скорее бы закончился обед! Скорее бы пойти с Нелл прогуляться под кронами деревьев!

Но прогулка оказалась не такой приятной. Миссис Верекер сбила ему все планы. Она стала расспрашивать его о матери и о Джо, не отпуская от себя ни на шаг. Он не был достойным противником по части светской тактики, поэтому вынужден был остаться с ней, отвечать на вопросы и делать вид, что все это ему очень интересно.

Оставалось только одно утешение — Нелл шла под руку со старикашкой, а не с Дакером.

Внезапно они встретили знакомых. Все остановились, чтобы поговорить. Это был его единственный шанс. Он подошел к Нелл:

— Идем со мной, скорее, давай!

Получилось! Он увел ее от остальных! Он шел так быстро, что Нелл приходилось почти бежать, чтобы поспеть за ним. Но она ничего не говорила — не возражала, не смеялась.

Голоса доносились все тише и тише. Теперь он слышал другой звук — прерывистое дыхание Нелл. Из-за того ли это, что она запыхалась? Почему-то он думал, что дело не в этом.

Он замедлил шаг. Теперь они были наедине — одни во всем мире. У Вернона мелькнула мысль, что даже на необитаемом острове они не могли бы чувствовать себя так далеко от людей.

Нужно срочно что-то сказать — что-то обычное и ни к чему не обязывающее, иначе она решит, что ей нужно вернуться к остальным. А он этого не вынесет!

Хорошо, что она не слышит, как бьется его сердце — мощными толчками где-то у самого горла.

Он отрывисто произнес:

— Знаешь, я решил работать у дяди.

— Да, знаю. Тебе этого хочется?

Спокойный, милый голос. Ни тени волнения.

— Не очень, но я думаю, со временем мне понравится.

— Может быть, тебе станет более интересно, когда ты во всем разберешься?

— Не представляю, как это может быть интересно. Знаешь, это производство по отливке пуговиц.

— Вот как? Да, тогда понимаю. Звучит не очень-то романтично.

Она замолчала, потом сказала — очень мягко:

— Вернон, ты так не хочешь этого делать?

— Боюсь, что нет.

— Извини меня. Я... я очень хорошо понимаю, что ты чувствуешь.

Когда кто-то понимает тебя, мир сразу становится другим. Нелл, прекрасная Нелл! Вернон нетвердо произнес:

— Спасибо. Это так... так ужасно мило с твоей стороны.

В разговоре возникла пауза — одна из тех пауз, которые до краев наполнены скрытым чувством. Нелл занервничала.

— Ты ведь вроде бы... в смысле, я думала., ты занимаешься музыкой? — спросила она поспешно.

— Занимался. Но я... я оставил это.

— Почему? Разве тебе не жалко?

— Конечно, жалко. Я хотел заниматься этим больше всего на свете. Но сейчас не могу. Мне нужны деньги...

Может ли он довериться ей? Пришло ли время сказать Нелл правду? Нет, он не может, он просто не может. Поэтому он поспешно продолжил:

— Понимаешь, «Могучие Братья» — помнишь наше имение?.

— Конечно помню, Вернон, мы же только позавчера говорили об этом...

— Извини. Что-то я все забываю сегодня. Ну так вот, я очень хочу когда-нибудь вернуться туда.

— Это же прекрасно!

— Что прекрасно?

— То, что ты сделал. Ты оставил все, что тебе нравилось, ради того, чтобы добиться своей цели, — это великолепно!

— Потрясающе, Нелл. Просто потрясающе то, что ты мне сейчас сказала Если бы ты только могла представить, насколько мне теперь легче!

— Правда? — тихо спросила она — Тогда я рада

Про себя она думала: «Мне пора возвращаться.

Я должна, должна вернуться. Мама страшно рассердится. Я должна вернуться и слушать, что будет говорить Джордж Четвинд, такой скучный! О Господи, сделай так, чтобы мама была не слишком сурова!»

Но она продолжала идти рядом с Верноном. Ей не хватало воздуха — да что же это с ней? Если бы Вернон хоть что-нибудь сказал! О чем он думает?

Чтобы поддержать разговор, Нелл спросила:

— Как Джо?

— В данный момент вся в искусстве. Я думал, вы встречаетесь, раз обе живете в городе?

— Я видела ее один раз, не более. — Она помолчала и очень робко добавила: — Думаю, я ей не нравлюсь.

— Ерунда. Конечно же нравишься.

— Да нет, она считает меня фривольной, думает, что мне нужны только светские развлечения — танцы, вечеринки.

— Никто, узнав тебя, не станет так считать.

— Не знаю. Я иногда чувствую себя такой... такой глупой.

— Ты? Глупой?

Это сомнение в его теплом голосе! Милый Вернон. Так он действительно относится к ней хорошо. Мама была права

Они подошли к мостику через небольшой ручей. Поднялись, постояли рядом, совсем близко друг к другу, перегнувшись через перила и глядя вниз на воду.

Сдавленно и нежно Вернон произнес:

— Как здесь чудесно!

— Да

Близится... Близится... Она не могла бы его определить, но оно нарастало, это чувство. Весь мир словно замер, наполнился до краев и вдруг безудержно хлынул наружу.

— Нелл...

Откуда эта слабость в ногах? Отчего ее голос доносится как будто издалека?