Хлеб и воля

В рабочей среде очень часто говорится, что буржуа — бездельники: такие действительно бывают, но в сущности они являются исключением. Напротив, в каждом промышленном предприятии всегда можно найти одного или нескольких буржуа, которые очень много работают. Правда, что они в большинстве случаев пользуются своим привилегированным положением для того, чтобы взять на себя наименее тяжёлую работу, и окружают себя такими благоприятными условиями в отношении питания, хорошего воздуха и т. д., что работа не является для них особенно утомительной. Но ведь это — именно те условия труда, которых мы требуем для всех рабочих без исключения. Правда, что благодаря их привилегированному положению, богатые часто занимаются трудом совершенно бесполезным или даже вредным для общества. Императоры, министры, директора департаментов, директора различных фабрик, купцы, банкиры и пр. — все они принуждают себя проделывать в течение нескольких часов в день работу, которую они находят более или менее неприятной: каждый из них предпочитает свои часы досуга этому обязательному делу. И если в большинстве случаев эта работа оказывается вредной, то ведь для них она не делается от этого менее утомительной. Если буржуазии удалось победить помещичье дворянство, если ей до сих пор удаётся владычествовать над массою народа, то этим она обязана именно той энергии, с которой она делает (сознательно или бессознательно) своё вредное дело и защищает своё привилегированное положение. Если бы буржуа были действительно бездельники, то они давно уже перестали бы существовать, давно исчезли бы, как исчезли дворянчики в камзолах и на красных каблуках.

В обществе, которое потребовало бы от них всего четыре или пять часов в день полезного, приятного и гигиенично обставленного труда, они, теперешние буржуа, несомненно исполнили бы это, и несомненно не стали бы работать в таких условиях, в которых благодаря им, происходит работа теперь. Если бы Пастеру или Тиндалю довелось провести хотя бы пять часов на чистке водосточных труб, то они наверное нашли бы способ изменить обстановку этой работы так, чтобы она была нисколько не неприятнее работы в химической или бактериологической лаборатории.

Что же касается лености огромного большинства рабочих, об этом могут говорить только политико-экономы или филантропы. Поговорите об этом с каким-нибудь умным предпринимателем, — и он вам скажет, что если бы рабочие забрали себе в голову лениться, то оставалось бы только закрыть все фабрики. Никакие строгие меры, никакая система шпионства и штрафов не могли бы помочь делу. Нужно было видеть в какой ужас пришли английские промышленники, когда некоторые агитаторы начали проповедовать теорию go canny, т.-е. «за. плохую плату — плохой труд; работайте себе полегоньку, не утруждайте себя и портите всё, что только возможно». «Это — деморализация рабочего, это — убийство нашей промышленности!» кричали те самые люди, которые раньше гремели против безнравственности рабочих и дурного качества их труда. Если бы рабочий в самом деле был тем, чем изображают его экономисты, т.-е. лентяем, которому нужно постоянно грозить лишением работы, то какой смысл имело бы это самое слово «деморализация».

Итак, когда говорят о возможности тунеядства, нужно всегда иметь в виду, что речь идёт лишь о меньшинстве всего общества. И прежде чем заниматься изданием законов для этого меньшинства, не лучше ли выяснить себе самоё его происхождение?

Всякий человек, умеющий наблюдать, очень хорошо знает, что часто ребёнок, которого в школе считают ленивым, просто плохо понимает то, что ему плохо объясняют. Очень часто также это зависит от анемии мозга — результата бедности и нездорового воспитания. Иной мальчик, ленивый в изучении латыни и греческого языка, работал бы, может быть, как вол, если бы его учили естественным наукам, в особенности при посредстве ручного труда. Иная девочка, считающаяся неспособной к математике, становится самой лучшей ученицей по математике, в своём классе, если ей удастся напасть на кого-нибудь, кто сумел схватить и объяснить ей то, что казалось ей непонятным в основах арифметики. Иной рабочий, небрежный к своему фабричному труду, копает свой садик с самого рассвета и до поздних сумерек, когда он может работать на воле, на открытом воздухе.

Кто-то сказал, что пыль — это ничто иное, как частицы вещества, попавшие не на своё место. То же определение приложимо в девяти случаях из десяти и к тем людям, которых называют ленивыми. Это — люди, попавшие на такой путь, который не соответствует ни их характеру, ни их способностям. Читая биографии великих людей, положительно удивляешься, сколько среди них оказывается «лентяев». Они были «лентяями», пока не попали на свой настоящий путь, и, наоборот, сделались крайне трудолюбивыми с тех пор. Дарвин, Стефенсон и многие другие принадлежали к числу таких лентяев.